Наступление тьмы - [41]

Мы бежали, истекали кровью и исцелялись. Шаг за шагом. Солдат за солдатом.

Мужчина кричал приказы, его голос был низким и удивительно красивым. На миг мне показалось, что он поет.

Стена солдат повернулась к нам, один был в кольчуге с серебряными отметками командира на воротнике. За ним было больше солдат, так много, что я видела только синюю сталь.

Я развернулась и прижала ладонь к броне Соэка. Он напрягся и зажмурился.

ВЖИХ! Вжих! ВЖИХ! Вжих! ВЖИХ!

Пять ярких вспышек сразу, грудь и другие части, которых я даже не касалась. Кольцо солдат вокруг нас закричало и упало. Те, кто был за ними, спотыкались о тела. Злые крики стали растерянными. Я опустилась на землю, Соэк упал из-за вспышки, кожа его лица была красной. За криками я слышала тихие звуки.

Вжих, вжих, вжих…

Больше вспышек, но целились они не в меня. Люди кричали, за криками было слышно, как падают тела. Больше вспышек. От чего?

Какая разница? Вперед!

Я забрала боль Соэка. Его лицо прояснилось, глаза открылись. Я дала ему миг прийти в себя, а потом подняла на ноги.

Вспышки разлетались от меня, как круги на воде, прыгая от солдата к солдату.

А потом — тишина.

ШЕСТНАДЦАТЬ

Мы с Соэком цеплялись друг за друга, шатаясь от боли и шока.

— Сэя, что ты наделала? — спросил он, глядя на солдат без сознания на улице вокруг нас. Сотни. Улицы были зловеще тихими.

— Не знаю.

— Но ты что-то сделала.

Пинвиум… вспыхнул цепью? От куска к куску, каждая вспышка зажигала следующий кусок пинвиума?

Но это было невозможно.

Соэк вытер пот с верхней губы.

— Что теперь?

— Я… — ответа не было. Наши люди тоже были без сознания, лежали рядом с солдатами на улице.

Нам нужно было двигаться, действовать, но я могла лишь смотреть.

— Ты понимаешь, что одолела армию одна? — потрясенно сказал Соэк. — Точнее, если с нашей, две армии.

Не целую армию. Наши люди начали двигаться вперед, силуэты за радиусом вспышек. Но Соэк был прав. Я не должна была задеть столько людей. Пинвиум нужно было вспыхивать не так, как он только что сделал.

Но он сделал.

Я прошла к командиру. Склонилась и порылась в его карманах. Я вытащила шар из пинвиума размером с грецкий орех.

— У них пинвиум, — личные шары для исцеления. Сколько солдат было с ними? Только офицеры, наверное, но этого хватило, чтобы вспышка пошла по цепи. Они не могли быть все для исцеления, потому что были бы пустыми. Некоторые были с оружием?

— Ниа, ты невероятна.

Я этого не хотела. Кто еще решит использовать меня или убить из-за этого? Я ощущала себя чудовищем, каким герцог считал всех необычных Забирателей. Хуже, чем все, что он и Виннот пытались сделать.

«Он накачивал их болью, чтобы увидеть, не было ли у них необычных способностей…».

Так это произошло? Когда? Эксперименты Виннота показали, что боль проявляла необычные способности. Он наполнил меня болью, а потом присоединил к жуткому устройству из пинвиума и письменами и крутил боль по кругу через меня часами.

— Нужно разбудить наших, — сказала я, горечь жалила горло. — Главная вспышка отключила солдат в центре на какое-то время, но солдаты по краям должны уже просыпаться.

Соэк поднял наши связанные руки.

— Двумя руками это легче.

Я схватила нож и разрезала шнурок. Как только наши руки освободились, мы побежали от человека к человеку. Кионэ был на солдате басэери, руки были в порезах, кровоточили. Я схватила его за руку, забрала боль вспышки и исцелила раны.

— Чт…? — он перекатился, взмахнул руками в поисках меча.

— Тебя сбило вспышкой.

— Какой? — он встал, огляделся на тела, словно пытался понять, что случилось.

Я нашла Ипстана на груде тел, Соэк исцелял его. Он приходил в себя чуть дольше, а потом уставился на солдат вокруг.

— Что случилось?

— Я вспыхнула броню Соэка, — я бы не хотела это признавать, но скрывать было глупо. Люди бежали к нам и сейчас, некоторые точно успели увидеть, что я сделала.

— Это сделала ты?

— Вспыхнуло сильнее, чем я думала.

Ипстан встал на ноги с восторгом на лице.

— Поднимайте наших. Нельзя терять такой шанс.

Я скривилась. Это был не шанс.

Мы с Соэком бегали от человека к человеку, забирали раны и вспыхивали боль так быстро, как только могли. Он останавливался через каждую дюжину, брал меня за руку, исцелял и толкал боль в свою броню.

Медленно сопротивление вставало. Ипстан кричал приказы, отправлял людей. Я смотрела на тех, кому еще требовалось исцеление, стараясь не слышать, как за мной мечи вонзаются в плоть.

Это война. Там убивают.

Члены сопротивления собирали пинвиум синих. Два других Целителя поднимали людей на ноги. Не все проснулись. Не всех удалось исцелить.

Некоторые лица были красными, как у Соэка, как у людей в замке герцога, когда я вспыхнула оружие. Но они были вдали от главной вспышки. Они не должны были так сильно пострадать.

Ипстан понял, что я сделала, что могла сделать, и он хотел брать меня в каждый бой с собой. Бросать меня на солдат, клинки и боль. Он не хотел, чтобы я уходила.

Другие Целители толкали боль в броню Соэка, чтобы я могла вспыхнуть ее, когда синие снова пойдут на нас. Он ходил с ними, помогая последним раненым.

Я упала на ступеньку брошенной пекарни, слишком уставшая, чтобы шагать. Жаль, что не было открыто. Я бы поела. И поспала. Мимо проносились мужчины и женщины, кричали благодарности, пожимали мою руку или хлопали по плечу.