Наступление продолжается - [7]
Ошарашенный Вартанян отдернул руку. Жив? Да, жив. Слышно: дышит! Что делать? Тащить? Обоих убьют. Один еще можешь уцелеть. Должен уцелеть. Как это так — умереть? Невозможно! Оставить лейтенанта? Нет!..
Ухватил его за рукав. Распластавшись, взвалил на спину. Вцепившись рукой в отворот шинели, ползком поволок на себе. Затылком ощущал слабое, но горячее, прерывистое дыхание…
Ползти теперь было втрое трудней. И устал уже, и тяжесть. Ремень автомата то и дело соскальзывает с плеча. Под бок все время попадает планшетка. Вартанян снял ее с лейтенанта, надел на себя… А стрельба не умолкает. Кто-то из наших обороняется еще? Успеть бы доползти до кустов…
Рука Вартаняна не удержала лейтенанта. Тот тяжело свалился с его спины, глухо простонал.
Так не дотащить. Надо волоком. Вартанян стянул с лейтенанта плащ-палатку, перевалил его на нее. Намотал на руку угол плащ-палатки.
Тянуть по кочковатой, травянистой, сырой земле тяжело. Еще тяжелее оттого, что нельзя поднять головы: пули летят низко, будто прижимают. Проползал два — три метра, останавливался передохнуть: не хватало сил.
…Передышка уже невесть какая по счету. Впереди на миг проглянули в летучих красных отсветах кусты. Далеко еще до них. Если броском, за несколько секунд добежал бы… А ползти…
Смахнув рукавом пот со лба, Вартанян снова ухватился за плащ-палатку, на которой лежал лейтенант.
Хлесткие, щелкающие удары — возле, рядом. Вартанян выпустил край плащ-палатки, прижался к лейтенанту. Вдавился в землю: «Ну, пропал…»
Хлещет, хлещет! Словно железными прутьями. Будто вскрикивает земля рядом. Над затылком — свист, свист, свист.
Дрогнул, дернулся рядом лейтенант. Охнул.
Железный хлёст ушел куда-то в сторону.
Вартанян тронул лейтенанта… Как он обмяк… Не дышит. Протолкнул ладонь под тугой шелк, к телу. Сердце не бьется. «А я — жив…»
Сзади, в стукотне автоматных очередей, раздались громкие крики. «Немцы!» Будто ледяной водой окатило грудь. Сунул руку за пазуху лейтенанту. С трудом, срывающимися пальцами вытянул туго обернутое полотнище. Втолкнул себе под шинель. Она сразу стала тесна. Вспыхнувшее позади пламя ярко осветило уже недалекие кусты. Кто-то отчаянно громко, на весь лес, ругнулся по-русски. Громыхнули разрывы. Гранаты?
Вартанян с разбега влетел в кусты. Их пружинистые ветки словно оттолкнули его. Упал. Соскользнул в засыпанную сырой листвой колдобину. На него свалилось несколько сшибленных пулями мокрых веток.
И как-то сразу все вокруг стихло. Только где-то в стороне еще потрескивали вразнобой, все реже, выстрелы.
Над головой Вартаняна в ветвях, по-осеннему голых, пробегали медленные красноватые отсветы.
Он осторожно выглянул.
Горит все та же повозка. Тускло освещенные колыхающимся дымным пламенем лежат в упряжи убитые кони. Бродят кучками и поодиночке солдаты в приплюснутых касках, в пятнистых плащ-палатках… Шарят в повозках, наклоняются над убитыми. Вот двое не спеша подходят к лейтенанту. Остановились.
Вартанян безотчетно поднял автомат. Но что-то еще удерживало его. Он, весь напрягшись как струна, следил за двумя немцами. Те присели возле лейтенанта на корточки, обшаривают его, перекидываются словами.
Если бы Вартанян мог хорошо слышать разговор этих двух немцев и понимал их речь, он услышал бы:
— Я тебе говорю, Карл, что это их офицер!
— Да? Совсем еще мальчишка. Ты что-нибудь нашел в его карманах?
— Пустяки. Только документы. Отдам обер-лейтенанту.
— А это что за фото?
— Наверно, его девчонка.
— Ого! Мордашка приятная. И косы. Русская Лорелей.
— Можешь взять себе на память о сегодняшнем бое.
— О нет. Ты же знаешь мою Лизхен! В каждом письме она ревнует меня ко всем русским женщинам. Как будто не понимает…
Вартанян слышал, как оба немца засмеялись. Жар ударил ему в голову. Он вздернул автомат.
Но тут чья-то большая рука крепко легла на затвор автомата. Кто-то сзади сказал приглушенным баском:
— Обожди.
Вартанян испуганно обернулся.
— Ты кто?
— Не узнаёшь?
К лицу Вартаняна вплотную придвинулась крупная голова в низко, на самые уши натянутой, кругло растопырившейся пилотке. На широком, мясистом лице блеснули в мимолетном отблеске глаза.
— Дорофеев? — узнал Вартанян повара комендантской кухни.
Дорофеев подтолкнул Вартаняна назад в кусты, и тот послушно отполз с ним.
— У тебя сколь патронов? — спросил Дорофеев.
— Последний магазин вставил…
— То-то. И у меня полторы обоймы. А немцев — прорва. К тому ж у тебя знамя.
Вартанян изумился:
— Откуда знаешь?
— Разглядел…
— А куда пойдем?
Вартанян спрашивал Дорофеева так, как будто тот мог знать больше, чем знает он сам. Он как-то сразу доверился этому неторопливому, скупому в движениях и словах человеку. Повар, а похож на бывалого солдата…
— В лесу своих искать надо, — помедлив, ответил Дорофеев. — Ты, парень, как тебя?..
— Вартанян фамилия.
— Из армян, что ли?
— Да. Ереван…
— Ты, Вартанян, знамя мне дай.
— Нет! Я сам!..
— Ну, пусть сам. Только спрячь получше.
Вартанян уложил знамя на груди понадежнее и так, чтобы поменьше стесняло движения. Дорофеев дождался, пока он застегнул гимнастерку, шинель. Потом сказал:
— Пошли.
5
Они уходили все дальше в темную чащу. Все дальше от врага. Уже неприметен стал позади отсвет горящей повозки. Все теснее смыкались вокруг лес и ночь.
Есть такая военная медаль — "За оборону Севастополя". На ней рядом с солдатом изображён матрос, а возле них — якорь и две пушки. Матрос и якорь потому, что Севастополь — город флотский. Стоит он на берегу Чёрного моря. Он очень красив, наш город-герой Севастополь. Все дома в нём построены из белого камня. Синее море, белый город, голубое небо… Когда фашисты напали на нашу Родину, очень хотелось им захватить Севастополь — самый важный военный порт на Чёрном море, главную базу Черноморского флота…
Книжка из серии «Дедушкины медали», рассказывающая о медали «За оборону Одессы».[4] — так обозначены номера страниц.
Книга о подвигах разведчиков в годы Великой Отечественной войны. Разведчикам приходилось прыгать с парашютом, лазить по горным кручам, водить катера, нырять в ледяную быстротечную дунайскую воду. Они были меткими стрелками, умели драться врукопашную, без шума снимать вражеских часовых, захватывать «языков».Рисунки А. Лурье.
Документальное повествование о боевых действиях Пинской, Волжской и Днепровской военных флотилий, о героических подвигах моряков, вступивших в войну неподалеку от Бреста и прошедших с боями от Волги до Шпрее, от Сталинграда до Берлина. Шквалы артиллерийского огня обрушивали они на тылы врага, «на колесах» перемещали свои боевые корабли с одной реки на другую, высаживали дерзкие десанты, помогая войскам форсировать водные преграды…Книга рассчитана на массового читателя, в первую очередь на молодежь.
В первый том избранного вошли произведения, главенствующей темой в которых является — защита Отечества.В романе «Завещаю тебе» и повестях «Вечный пропуск», «Знамя», «Прими нас, море» созданы интересные образы солдат, матросов, наделенных высоким чувством долга, войскового товарищества, интернационализма.Издание рассчитано на массового читателя.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.