Наступление - [14]

— Ты почему прячешься? Пора бы уже пересилить себя.

Слановский не ответил. Отступил шага на два. Оперся о стол. Игнатов подошел к нему вплотную.

— Я не намерен повторять двадцать раз. Тебе приказано, и ты пойдешь с нами.

— А если я откажусь? — спросил Слановский дрожащим и каким-то чужим голосом.

— Тогда среди арестованных найдется место и для тебя. Ну! — Игнатов грубо схватил его за локоть. — Пересиль себя раз, потом будет легко.

Слановский вяло поплелся за ним. Он не отдавал себе отчета ни в одном поступке. Что-то железными тисками сдавливало ему грудь.

Над селом проплыло облако и окутало его легкой тенью. Немного отстав от Игнатова, Слановский приостановился. Игнатов обернулся и громко сказал:

— Слановский, иди быстрее!

Группа арестованных уже миновала площадь и заворачивала к каменному мосту.

Слановский едва шел. Они уже выходили из села. Игнатов его поджидал. Грозно спросил:

— Почему отстаешь? Солдат бы постыдился!

— Иду… Но как же так, как же без суда? — спросил он упавшим и изменившимся до неузнаваемости голосом.

— Разве ты до сих пор не понял, куда мы их ведем? — цинично засмеялся ему в лицо Игнатов. — Не жалей их! Если мы им попадемся, пощады не жди. Не отставай, — снова заторопился Игнатов, боясь отстать от группы.

Ноги Слановского тонули в грязи, он с трудом тащился по дороге. А какой-то внутренний голос настойчиво ему повторял: «Ты возмущаешься, когда в твоем присутствии дают кому-нибудь пощечину, ты брезгуешь всем нечестным и нечистым. А куда же ты теперь идешь? Убивать? Запачкать руки в их крови? Не смей делать этого, навсегда себя очернишь! Завтра и мимо тебя честные люди будут проходить с презрением».

Бессознательно прикоснувшись ладонью к щеке, он почувствовал леденящий холод своих рук. Сапоги вязли и как будто тянули его назад. Группа скрылась за вербами у самого берега реки. «Решайся, сейчас или никогда», — шептал ему тот же голос.

— Черт с вами, я возвращаюсь! — воскликнул он негромко и испугался собственного голоса. Прислушался, подождал секунду, другую. Где-то впереди слышалось шлепанье усталых ног по грязи. Слановский испуганно оглянулся, испытывая непреодолимое чувство страха перед темнотой. Повернул назад, и ноги его как будто сразу стали легче. Услышал тихий свист. Похоже, что Игнатов подает ему сигнал догонять их. Сначала он пошел быстро, а затем почти побежал назад, к селу. Остановился лишь на мосту через Осым, перевел дух и только сейчас почувствовал, что рубашка его прилипла к спине.

А в это время Игнатов сжимал зубы, суетился, испуганно вглядывался в темноту. Ему все казалось, что в любую минуту они могут наскочить на партизанскую засаду. Бегство Слановского его бесило, но у него не было привычки раздваивать свое внимание, и теперь его мысли были полностью заняты предстоящим делом. Он силился показать другим, что не боится, а потому и угрожал им; здесь же, в лесу, в безмолвной и таинственной летней тишине, его начала бить дрожь. Нет, это была не жалость к тем, кого он собирался убивать, он сам боялся всего, но особенно его пугало, что кто-либо невидимый выстрелит в него.

Ощупывая ногами траву, он свернул с дороги, отказавшись от намерения вести их дальше. «Надо поскорее кончать, — думал он, — только бы вернуться живым, в следующий раз пусть идет подпоручик Манев, полковник Додев или кто угодно».

— Кочо, давай сюда! — позвал он.

— Разве дорога в город здесь? — спросил осипшим голосом дедушка Бойо.

— Молчать! — прошипел Игнатов и содрогнулся. Ему показалось, что кусты стали раздвигаться.

— Выбрали для нас времечко, — закашлялся учитель Станчев. — Вас будут вешать перед всем народом.

— Кочо-о! Что уши развесил? Заткни им глотки! — Игнатов, еще более боязливо оглядываясь, пошел прямо через мокрые кусты. — Наско, сюда! — тихим голосом сказал он. — Здесь копайте!

В тревожной тишине слышался только зловещий треск кореньев под ударами лопат. Игнатов неспокойно расхаживал взад-вперед. Он курил сигарету за сигаретой. Несколько раз начинал поторапливать солдат. Один корень особенно сильно затрещал. Игнатов вздрогнул и отскочил в сторону.

Где-то около Осыма глухо затарахтела телега, залаяли собаки. Со стороны Сини-Вира пролетела над водой стая диких уток. На ясном летнем небе звезды светили еще ярче. Подымаясь в гору, тяжело пыхтел паровоз, тащивший товарные вагоны.

Сев на землю, избитые и изувеченные, коммунисты Камено-Поля вдыхали полной грудью запах дерна, мокрой земли и травы, только что скошенных лугов за рекой. Считанные минуты отделяли их от смерти. Каждый из них по-своему готовился встретить ее.

Унтер-офицер Кочо выкрикнул из ямы:

— Может, хватит столько, господин поручик?

— Хватит, — нетерпеливо ответил Игнатов, заглянув в яму. — Где винтовки? Скорей! Скорей!

Задержанные протянули друг к другу связанные и изувеченные руки. Это было их последнее рукопожатие.

— Встать! — приказал Игнатов.

Они с трудом поднялись и выпрямились. Игнатов подошел к ним.

— Тут мы вас и прикончим.

— Мамочка-а! — вскрикнул Васко.

— Замолчи! — Испугавшись его голоса, Игнатов стиснул зубы и ударил парня кулаком по лицу. — Давайте их сюда!

Кочо и солдаты стали подталкивать арестованных к яме. Учителя Станчева давил сухой кашель. Он споткнулся о ком земли и рухнул в яму, дотянув за собой остальных.