— Рафик Шах Наваз — сказал один из них, самый близкий родственник, двоюродный племянник — только прикажи и мы пойдем, вытащим эту паршивую собаку Наджиба из бункера и доставим его сюда! Зачем нам сидеть и ждать?!
— Нельзя. Пусть он первым сделает шаг. Пусть партия увидит, кто он такой и кто такие его люди. Так сказали шурави.
— Шурави здесь нет.
— Молчи! Шурави помогут нам!
Племянник смутился и больше ничего не стал говорить, не стал перечить дяде.
Министр и сам был не в своей тарелке. Он с радостью бы позвонил русским в оперативную группу Минобороны, в штаб сороковой армии, просто потому что с русскими проще, они всегда знают, что делать и подскажут. Еще больше ему хотелось позвонить в третий корпус — но генерал, старший военный советник в этом корпусе строго-настрого запретил ему это делать до времени, сказав, что тогда Наджиб и его люди, которые контролируют и прослушивают телефонную связь во всем Кабуле, сразу поймут и начнутся аресты. Территориальные органы ХАД поддержат своего бывшего руководителя, а это немалая сила, каких-то провинциях они даже сильнее армейских частей. Ох, не зря товарищ Наджиб на Политбюро доказывал необходимость усиления ХАД, ох не зря.
Министр вдруг усомнился в успехе… но привычно подавил все свои сомнения, отбросил их прочь. Разве он не пуштун?
Вошел еще один дальний родственник министра, козырнул.
— Все готово, рафик. Можно ехать.
— Поехали!
Они спустились вниз — верные долгу и присяге офицеры живой стеной окружали их министра — как вдруг, уже внизу, к ним подбежал полковник, в полевой форме, с автоматом.
— Рафик Шах Наваз, разрешите доложить!
— Докладывайте!
— Рота капитана Хабиба остановила колонну, выдвигающуюся к министерству, и ведет огневой бой. Уничтожено две единицы бронетехники противника, до тридцати единиц живой силы. Капитан сообщает, что посольство СССР блокировано и запрашивает помощь для его деблокирования.
И тут произошло то, чего никак не могли предвидеть планировщики Чего никак не могли предвидеть аналитики… возможно, об этом бы подсказали психологи, если бы их об этом спросили. Если бы попросили составить психологические портреты участников операции, хотя бы основных, ключевых. Увы, операцию готовили в основном военные, доступа к аналитикам КГБ они не имели, да и доверия к ним не было.
Первый удар по тщательно отработанному плану нанес сам министр. Проблема была в том, что он был пуштуном. Пуштунским воином. И лично очень храбрым человеком. По любым канонам. Сказано было самим Пророком: "Лучший из людей проживанием и жизнью это человек, который ухватился за гриву своего коня на пути Аллаха, летит на нём каждый раз как слышит пронзительный крик (от человека который встретился с врагом) или клич (к атаке на врага), спешит туда, желая сражения и смерти, предполагая, что он там её встретит"[85]. Именно таким был министр Шах Наваз Танай, как только он слышал звуки сражения — он готов был броситься в самую гущу событий лично. И сейчас — он в одно мгновение забыл все, о чем договаривался с советскими. Забыл о том, где и зачем его ждут и что он должен сделать.
— У нас есть еще гранатометы?
— Так точно, рафик министр
— Сформировать ударную группу. Раздать гранатометы. Я тоже пойду. Да пропустите меня, дайте пройти!
Так начиналась трагедия…
