Наступление. Ч. 3 - [81]

После того, как русский приказали "держать готовность" — Шах Наваз переместился в министерство. Дневал и ночевал там, боялся выехать в войска. Тайно натащил в министерство оружия на полк, в том числе противотанковые гранатометы Вампир и реактивные огнеметы Шмель. Создал никому не подотчетную и оплачивающуюся из средств, которые изымались у душманов усиленную роту охраны из наиболее преданных ему людей, в основном близких родственников. Об этом, конечно же, стало известно Наджибулле… в Афганистане вообще ничего нельзя сохранить в тайне.

Началось все ночью. Министр обороны только что закончил оперативное совещание с командирами некоторых подразделений, находившимися в кабульской зоне — потом ему это тоже попытаются поставить в вину, что он работал через голову вышестоящих командиров с теми, кому доверял. Они стояли в приемной, Шах Наваз прощался с каждым из приглашенных за руку — как вдруг внизу, где-то на лестнице громыхнуло, да так, что дрогнули стекла…

— Это что… — недоуменно спросил командир полка коммандос, один из людей, которого можно было считать человеком Шах Наваза

Не отвечая, министр вышел в коридор, на ходу доставая пистолет — он отличался поразительным личным мужеством, сам лично шел под огонь. Охрана не посмела остановить его — знала характер нового министра, побежала за ним, доставая свое оружие. Дым… кислый, специфичный дым уже плыл с лестницы, двери на этаж были выбиты взрывной волной…

То, что было на лестнице — просто не укладывалось в сознании.

Все это произошло между первым и вторым этажами… как потом выяснили, подорвался смертник, на которого (тогда этого еще не было!) надели пояс с килограммом пластида и стеклянными шариками в качестве шрапнели, в этом поясе не было металла, даже провода были из какой-то токопроводящей керамики — и человек, на которого был надет этот пояс прошел две линии обороны министерства. НА третьей его тормознули, видимо остановили на лестнице офицеры из личной Гвардии министра… шло совещание, наверх никого не пускали. Тогда смертник привел в действие пояс смертника…

Люди, которые попали под действие пояса были изуродованы настолько, что представляли собой изломанные манекены, залитые кровью… такое они видели лишь однажды, когда русские применили какие-то спецбоеприпасы высокой точности, и они потом подошли к позиции ДШК, атакованной ракетой с вертолета — зрелище было просто ужасное, душманы были настолько изуродованы какими-то короткими стальными стрелками, что казались провернутыми через мясорубку. Так и тут… кровь, гарь, выбитые стекла, иссеченные стены и мясо… мясо… мясо…

— Аллах… — потрясенно выдохнул кто-то, и никто его не одернул, несмотря на то, что все они были коммунисты.

Министр обороны все понял первым. К кому шел смертник и зачем он шел. Времени больше не было — совсем.

— Возвращайтесь по частям! — приказал он — собирайте офицеров, коммунистов. Части — в боевую готовность, получить боекомплект, заправить технику. Быть готовыми к выдвижению по моему сигналу.

— Как же мы здесь пройдем… — сказал кто-то

— Это не первая кровь, которую вы видите. И не последняя…

Командир четыреста сорок четвертого батальона "коммандос" возвращался в часть на своей обычной машине — на белой Ниве, которая считалась в Афганистане чуть ли не престижнее УАЗа. Все дело в том, что УАЗ можно было получить по распределению, лон полагался по штату командному составу — а вот Ниву надо было доставать, шурави давали Ниву только тем, кого желали отметить, при равной проходимости в горах с УАЗом она была намного комфортнее, почти как Волга, машина партийных чиновников…

Комполка ехал в машине один — это если не считать водителя, который в расчет вообще в таких случаях не берется, одушевленное приложение к машине. На лобовом стекле машины был пропуск, позволяющий ездить во время комендантского часа, Кабул сегодня не обстреливали, а почти пустые улицы позволяли ехать быстро. Только темные стальные черепахи бронетранспортеров и фигуры людей с автоматами около них — защитники революции — напоминали о том, что в Кабуле не начало двадцатого века, а его конец и в городе неладно. Но полковник думал не об этом… он думал о том, что сказал ему Танай.

Если бы не было русских — он бы не поверил. Подумал бы, что это очередная авантюра Таная, причем опасная, чреватая партийным авантюра, попытка захвата власти в стране через государственный переворот. Господи… сколько Афганистан пережил этих переворотов за последнее время. Ведь полковник начал служить еще при Дауде, который отнял престол у двоюродного брата, потом Тараки, Амин, Кармаль. Ни один правитель Афганистана за последнее время не умер собственной смертью, кроме разве что Кармаля, который то ли лежит в больнице в Москве, то ли арестован. Неужели опять… получается это будет… шестой правитель, и только один пришел к власти мирно. За что Афганистану такое?

Когда его вызвали к Танаю — он думал что это — по результатам последних операций в западных районах Афганистана. Вместо этого — в кабинете Таная были шурави, старшим из них был генерал, который был старшим военным советником в третьем армейском корпусе, он болел желтухой и у него от этого были желтые, больные глаза. Русский генерал завел с ним разговор о том, что происходит в стране, в Политбюро, он думал что это — провокация, отвечал сдержанно и даже в чем-то враждебно — но потом постепенно поверил русскому генералу. Если это и провокация — то чертовски хорошая, жизненная провокация.