Настойчивый характер - [26]
- Абдували Таджиев пропал без вести.
Меня даже затрясло от таких слов. Я сказал:
- Такие орлы, как Абдували, не могут пропасть без вести! Весть о них прогремит в тысячелетия!!
Спустя семнадцать дней, то есть сегодня, мы нашли тело Абдувалй, пронзенное фашистской пулей, и предали его земле вместе с телами других героев Сталинграда.
Обращаю свое слово к вам, наш мастер, Алексей Александрович Соколов! Вы были нам все равно, что родной отец.
Вы учили нас честности, это помогло нам в бою. За это говорю вам спасибо.
Вы учили нас точному выполнению приказа. Это помогло нам в бою. Говорю вам спасибо от своего лица и также от лица моего боевого друга Абдували, павшего смертью храбрых.
Сам я переброшен сейчас на Западный фронт и буду бить фашистских гадов до тех пор, пока не отомщу полной^ мерой за друга моею Абдували, за Седого, за покалеченную Зульфию. По окончании боевых действий должен буду посетить город Воронеж, Советская улица, номер пятьдесят три.
После этого вернусь в Ташкент с победой.
Низко кланяюсь вам, дорогие братья и Алексей Александрович, и кладу руку к сердцу по обычаю геройского узбекского народа, который высоко держит свою честь на фронтах Отечественной войны.
Слава Сталину!
Слава советскому народу!
Смерть немецким оккупантам!
Бывший ученик ремесленного училища (группа токарей)
Комсомолец Рузимат ХАЛИКОВ»,
Собрание колыхнулось.
- Здесь приписка еще, - остановил Вася движением руки потрясенных горем товарищей. И в наступившей тишине прочитал последние слова письма:
- «Командование Энской части просит передать благодарность училищу за то, что воспитали храбрых, преданных Родине бойцов.
Политрук Иван Бодрых».
По прочтении письма вся группа встала и пионерским поднятием руки почтила память своего погибшего товарища.
И теперь каждое утро на перекличках вызывают, наряду с другими, Абдували. Этого пожелало все училище.
Когда доходит очередь по списку, мастер обращается.
- Абдували Таджиев!
И правофланговый, вытянувшись во фронт, сурово и торжественно произносит:
- Абдували Таджиев погиб смертью храбрых под стенами Сталинграда!
ПОДАРОК
1
С высоты хлынул поток густого басового звука, клубясь и нарастая. Он опахнул белое зимнее небо, набрал силы и заполнил все пространство, окутывая высокие корпуса, город, весь мир. Заводской гудок.
Навстречу группе токарей ремесленного училища № 2 рванулся горячий воздух цеха. Затихал шум станков ночной смены.
Рабочие, с перебегающими улыбками, иные недоверчиво, другие серьезно смотрели на тоненькие стройные фигурки в новых зеленых спецовках, чеканным шагом входящие в цех.
Ребята по команде мастера сняли сбои фуражки и гимнастерки, оставшись в одинаковых серых рубашечках, и разместились у станков.
Саша увидел, как завуч Сергей Данилович Зарубин в сияющей глубине цеха остановился с каким-то маленьким, полным человеком в серой толстовке и что-то стал говорить, показывая рукой в сторону группы.
«Сейчас подойдет, надо будет поздороваться, - подумал Саша, робея. - Кто это - директор? Начальник цеха?»
Но человек в серой толстовке вперевалку побежал в глубину цеха. Сергей Данилович вернулся и стал издали наблюдать за работой группы.
Станкостроительный завод имени Кирова был оборудован по последнему слову техники. Это был городок с высокими светлыми зданиями цехов, заполненных первоклассными станками.
Рождение станков, совершавшееся за высокой кирпичной стеной, на расстоянии одного квартала от училища, давно уже занимало мысли ребят. Но они и мечтать не решались, чтобы работать здесь.
Сегодня утром мастер Евгений Матвеевич Хрусталев сам пришел будить ребят. Это было необычно, всегда перед сменой будил поммастера Тихон Тимко.
Хрусталев, сам не так давно вышедший из учеников этого же училища, высокий, белокурый, всегда подтянутый и строгий - его побаивались ребята - показался Саше торжественным и взволнованным. Он велел ребятам хорошенько промыть лица, шеи и уши, надеть новенькие спецовки и постарательней пройтись щеткой по башмакам.
- Что уж право, Евгений Матвеевич! У меня уши болят. Не буду я мыть, - плачущим голосом заявил Гога Семячкин, страдавший нелюбовью к чистоте.
Видя такое сопротивление, Хрусталев засучил рукава и сам выскреб у Семячкина из ушей всю скопившуюся грязь.
Ребята выстроились и с любопытством переглянулись. По рядам несся запах мыла, а новые спецовки шуршали и пахло от них клюквенным киселем, как пахнут новые материи.
- Смирно! - скомандовал похорошевший и нарядный поммастера Тихон Тимко, окинув быстрым взглядом из-под своих сросшихся на переносье бровей, замерших в ожидании ребят. - Шагом марш!
Все вышли строем из ворот училища. И вот через какие-нибудь пять минут они уже оказались в новом мире, в мире завода, о котором было столько разговоров и мечтаний.
Запустили станки. Хрусталев наладил каждому ученику резцы, отрегулировал ход станка.
С невольной внутренней дрожью, не смея поднять глаза на незнакомый цех, залитый белым светом, ребята приступили к работе.
Саша получил от механика цеха свой инструмент дежурного электрика и пошел по цеху знакомиться с оборудованием,
«Да-а, это завод! - с восторгом сказал себе Саша, осматривая строй мощных станков ДИП-300. - Вот они. великаны!»
