Настоящий джентльмен. Часть 1 - [22]

В ней содержался намек, точнее, некое шутливое «послесловие» к дарвиновской теории происхождения человека от обезьяны. Дескать, смотрите: человека уж давно на свете нет, перевелся род человеческий, а обезьяна живет себе и живет и, глядя на то, что осталось от человека, мучительно гадает — а был ли он вообще на Земле?

В фигурке человекообразной обезьяны, так явно бросавшейся в глаза любому, кто попадал в его кабинет, определенно был какой-то смысл. Верующий человек, несомненно, водрузил бы на это место Распятие, или статуэтку Будды, или еще какой-нибудь священный символ, в зависимости от конфессии. У Ленина на «святом» месте сидела человекообразная обезьяна. Почему?

Для дореволюционной российской интеллигенции наука была своего рода идолом. По их представлению, только наука владела ключом к лучшему будущему. Для русского интеллигента сомнение в теории Дарвина было просто немыслимо: это было бы ересью, ретроградством.

Для Ленина род человеческий был чем-то вроде статистического материала; он с полной уверенностью оперировал людьми как цифрами и направлениями; и так же без всяких колебаний выявлял в человеческой массе факторы, препятствующие осуществлению его «научно обоснованной» диктатуры.

Ради ленинской победы диктатуры пролетариата дворянство, буржуазия, крестьянство, духовенство Русской православной церкви должны были исчезнуть с лица земли».

(Payne, Robert, 1911–1983. Life and death of Lenin. New York, Simon and Schuster 1964)

При всей своей хладнокровной кровожадности Ленин был все же философом и дворянином, знал несколько европейских языков. Сталин, захвативший власть после смерти Ленина, был совсем другого происхождения. Сын сапожника, алкоголика и садиста, бандит, организовывавший банковские грабежи, похищения и рэкет для «нужд партии» (свою партийную кличку «Коба» он позаимствовал из повести 1882 года «Отцеубийца» грузинского писателя Александра Казбеги: это имя носит разбойник, борющийся за справедливость), Сталин шесть лет ходил в церковную школу и три года учился в семинарии. Одной рукой он убил Ленина (Роберт Пейн приводит свидетельства, что его отравили), другой — присвоил себе ленинское наследие, придумав лозунг «Сталин — это Ленин сегодня».

Обезьяна, восседавшая на ленинском столе, нашла свое идейное выражение в сталинской борьбе с «морганизмом-вейсманизмом-менделизмом».

Я со школы помню эти заголовки в советских газетах. От них веяло зловещей попыткой капиталистов, о которые ежедневно напоминали карикатуры художников Кукрыниксов (Михаил Куприянов, Порфирий Крылов, Николай Соколов) и Бориса Ефимова, дотянуться своими костлявыми ручонками до нашей светлой жизни, испортить равенство и братство советских людей. Сам суффикс «-изм» был многозначительным. Он имел положительный смысл только в словах «марксизм» и «ленинизм», все остальные «измы» звучали как приговор — фашизм, троцкизм, правый уклонизм, буржуазный национализм. Мало кто понимал смысл этих заклинаний, но страх, от них исходивший, чувствовали все.

Теперь, более полувека спустя, я поинтересовался, что за вредители стояли за «морганизмом, вейсманизмом и менделизмом».

Грегор Мендель — монах и австрийский ботаник, занимался проблемами наследственности, Август Вейсман — немецкий биолог, а Томас Хант Морган был одним из основоположников генетики, председатель Шестого Международного конгресса по генетике, лауреат Нобелевской премии 1933 года «За открытия, связанные с ролью хромосом в наследственности».

Казалось бы — чем почтенные ученые не угодили советскому социализму? Быть может, они отрицали учение Дарвина? Ничуть.

Фридрих Леопольд Август Вейсман (1834–1914), приват-доцент и профессор Фрайбургского университета, защищал, обосновывал и развивал учение Дарвина, был создателем «неодарвинизма».

С Морганом еще непонятней. В 1923 году он стал иностранным член-корреспондентом Российской академии наук, а в 1932 году его приняли в почетные члены Академии наук СССР. Морган — автор длительных исследований и экспериментов с мухой-дрозофилой, создатель карт, по которым можно определить, что в хромосомах всех растений и животных каждый ген находится в точно определенном положении.

В конце 1940 годов на горизонте советской науки встает зловещая фигура Трофима Лысенко. «Если судить о человеке по первому впечатлению, — писал корреспондент газеты «Правда» Виталий Федорович в 1927 году, — то от этого Лысенко остается ощущение зубной боли — дай бог ему здоровья, унылого он вида человек. И на слово скупой, и лицом незначительный, — только и помнится угрюмый глаз его, ползающий по земле с таким видом, будто, по крайней мере, собрался он кого-нибудь укокать».

В 1928 году дотоле неизвестный агроном Трофим Денисович Лысенко объявил об открытии новой сельскохозяйственной технологии — яровизации (в действительности яровизация была известна по крайней мере с 1854 года). Началась активная газетная кампания, в которой крестьянский сын представлялся как гений из народа, самородок, совершивший революционное открытие.

Сталин поддержал «народного академика», он к тому времени и сам примерял на себя мантию выдающегося языковеда.