Настоящий джентльмен. Часть 1 - [20]

Мои зрители ходили рядом, каждый сам по себе, но вместе собирались вечером на почте. Кто-то приходил туда по делу, но большинство толпились от безделья. Я походил вокруг, примериваясь, к кому бы подойти. Кучка эмигрантов курила и говорила «за жизнь». Я выждал момент, когда наступило короткое молчание, и сказал:

— Тут американец один хочет бесплатно кино показывать.

— Он хто?

— Пастор. Священник.

— За бога будет агитировать? Мы это проходили: бог любит всех, кроме тех, кого убил молнией, утопил или сжег.

Сосед справа мрачно сплюнул сигарету, затушил ее сапогом и добавил:

— Если бы бог знал, что получится из его затеи, он сразу бы создал цирк.

Я поплелся домой. Вечер был теплый, я шел не торопясь и раздумывал, что делать. За вечерним чаем я расписал Галочке перспективу интересного вечера, знакомство с импозантным американцем и возможные подарки, потому что известно — такие люди с пустыми руками не ходят. Галочка поначалу пыталась возражать, ссылаясь на то, что она вообще-то мусульманка и что ей на христианском собрании делать нечего, что это вероотступничество, иртидат. Страшный грех.

— Какая ты мусульманка! За все годы, что я тебя знаю, ты никогда не молилась, ни разу в мечети не была. Хорошо, обещаю никому ничего не рассказывать.

Уговорив Галочку, я принялся за соседку Галину Ивановну. С ней было легче. Я не стал вдаваться в подробности вероисповедания Джоэля, а сказал, что это хороший православный человек. Кино покажет, что-нибудь подарит. Галина Ивановна спросила у Галочки, пойдет ли она, и, получив утвердительный ответ, кивнула головой. Мужа ее, Сему, уломать не удалось, зато Галочка пригласила подругу, с которой играла в карты на кухне, и та от нечего делать согласилась.

Джоэлю предстояла необычная задача. Всякий пастор тщательно готовит свою проповедь и произносит ее на одном дыхании. Здесь так не получалось. Джоэль говорил по-английски, аудитория понимала по-русски, и смысл сказанного до нее надо было как-то донести. Джоэлю приходилось говорить короткими отрывками и останавливаться, после чего вступал я и переводил все, что он сказал.

Я был переводчиком. Переводчик по-английски, особенно переводчик устный, — это interpreter. Джоэль в шутку называл меня interruptor, от слова interrupt — «прерывать».

В следующее воскресенье ранним вечером, часов в шесть, мы вышли на небольшую сцену перед белым экраном. По бокам стояли динамики, в конце зала включен кинопроектор, в зале сидели зрители: Галочка с подругой, Галина Ивановна и Ринат, которого я уговорил прийти, пообещав ему за это игрушечный револьвер с двумя коробками пистонов.

Вечернее время, когда темнеет, пришлось выбрать из-за показа кино, поскольку окна были без темных штор.

Первый фильм я хорошо запомнил. Речь шла о строении эритроцита, красного кровяного тельца. Его функция — переносить кислород из легких ко всем клеткам организма, поэтому эритроцит должен иметь максимально возможную поверхность. Из математики такая форма известна — двойной тороид, вроде бублика без дырки. Когда исследователям удалось рассмотреть эритроцит в микроскоп, оказалось, что он имеет именно такую форму.

После фильма Джоэль произнес проповедь о разумном устройстве природы. «Мы видим, — сказал он, — в ней следы разумного замысла, дизайна. Если есть дизайн, то должен быть и дизайнер».

В конце вечера Джоэль преподнес каждому по Библии на русском языке (досталось и восьмилетнему Ринату). Это был Новый Завет, 750-страничная книга в добротной синей пластиковой обложке, напечатанная издательством «Жизнь с Богом» (206, Avenue de la Couronne, Bruxelles, 1965 год). На белом форзаце, внутренней стороне обложки, стоял большой черный штемпель «Для бесплатного распространения. Не подлежит продаже». Эта Библия до сих пор стоит у меня на полке вот уже более сорока лет, она прекрасно сохранилась.

Проблемы перевода

Человек, изучающий английский, ставит себе цель — говорить и писать на нем, как на русском. Он выписывает новые слова, листает словари, читает книги в оригинале и, наконец, через какое-то время (примерно после 3 тысяч часов занятий) перед ним открывается смысл написанного или сказанного.

Однако когда этот человек пытается изложить этот смысл на русском, то выясняется, что ему не хватает слов, что как раз родной язык он знает недостаточно. Точнее, не хватает даже не слов, а понятий.

Переводя Джоэлю, я оказался в таком положении: я понимал, что он говорит, но с трудом находил русский эквивалент. Советское образование бережно огораживало нас от «идеализма и поповщины». А тут на меня свалилась целая куча неведомых понятий: волхвы, херувимы, избиение младенцев, геенна, мамона, иерихонская труба, ковчег Завета, Вельзевул, Семь таинств.

Джоэль съездил в Рим и привез мне полную Библию, Ветхий завет (925 страниц) и Новый завет (290 страниц) с комментариями, пояснениями и картами, все в одном томе.

Библия в СССР

Издание религиозной литературы в СССР прекратилось в конце 1920-х годов. Указом от 1 марта 1931 года Библию объявили вне закона и наложили запрет не только на издание, но и на продажу, и на ввоз из других стран.