Настоящий джентльмен. Часть 1 - [104]

В Макаровском училище на уроках морского дела нас тренировали завязывать у себя на поясе надежный беседочный узел, булинь, многократно повторяя и доводя это до автоматизма. Если ты оказался за бортом и тебе бросили конец (веревку), то такой навык быстрого, за 3 секунды, обвязывания себя узлом может спасти жизнь. Я и сейчас могу завязать булинь на себе не глядя, наощупь. На экзамене я продемонстрировал это Альберту — он никогда такого не видел и был впечатлен.

Через неделю по почте пришли сертификаты Королевской яхтенной ассоциации, мы полюбовались на них и со вздохом спрятали подальше. Вздыхали мы потому, что надежды применить новые дипломы в ближайшем будущем не предвиделось: Карен была востребована как голосовая актриса, каждый день ездила на какие-то записи в студии, я продолжал ремонт квартиры, а кроме того, на Би-би-си, в дополнение к «Рок-посевам», у меня появилась еще одна передача.

«Севаоборот»

Я часто повторяю, что с юности привык слушать западные «голоса», да и теперь привычки этой не оставил. Только сейчас эти голоса не надо отыскивать на короткой волне в трескучем эфире — они рядом и звучат с кристальной чистотой.

Просыпался я под шутки Терри Вогана на Би-би-си Радио-2 или переключался на Би-би-си Радио-4, передачу «Today», которая ежедневно идет в живом эфире три марафонских часа. По понедельникам в девять утра я старался не пропустить свою любимую «Start the Week». Вел передачу Ричард Бейкер.

Обычное развитие карьеры ведущего — начать на радио, а потом переходить на телевидение, если фотогеничность позволяет. Ричард Бейкер, наоборот, начинал на телевидении.

Правильнее сказать — он начинал английское телевидение, 5 июля 1954 года представив на экране первый выпуск новостей. Теперь, тридцать с лишним лет спустя, он вел на радио передачи классической музыки, в которой хорошо разбирался, будучи прекрасным пианистом, а по понедельникам в эфире звучало его неподражаемо отточенное безупречное английское произношение, полное элегантности и сдержанности истинного джентльмена.

Я всегда считал его аристократом, и только засев за эту книгу, навел справки и узнал, что отец Ричарда был штукатуром в лондонском районе Уиллесден. Как тут не вспомнить Бернарда Шоу и его пьесу «Пигмалион»?

С Ричардом Бейкером мне довелось встретиться, и вот при каких обстоятельствах. В январе 1987 года меня пригласил на разговор глава Русской службы Барри Холланд. «В СССР — перестройка, — сказал он, — нас перестали глушить. Русской службе расширяют вещание. Я пытаюсь понять, чем заполнить эфирное время. Может быть, ты поиграешь полчаса музыки?»

К такой беседе я готовился давно — лет пять, а может, и больше. Успешные английские программы Би-би-си («Desert Island Disk», передачи Терри Вогана и Джона Пила и, конечно, «Start the Week») показывали и подсказывали, в каком направлении нужно двигаться. В голове постепенно вызревал план живой разговорной передачи, которая произвела бы объявленную в Москве перестройку и гласность у нас, в Лондоне, на пятом этаже Буш-хауса.

Планами и мыслями я ни с кем не делился, по-английски, из скромности, но теперь настал момент.

«Нет, Барри, — ответил я, — музыкальная программа у нас уже есть, в этом году ей будет десять лет. Мне кажется, можно сделать вот что…» — и я изложил ему свой план. Поскольку речь шла о заимствовании опыта «большого брата», о перенесении англоязычных форматов Би-би-си на русскую почву, принципиальных возражений не возникло.

Колесо закрутилось, и вскоре моему продюсеру Терезе Черфас и мне устроили посещение студии на «Радио-4», где записывалась «Start the Week». Ричард Бейкер к этому времени вел передачу 17 лет, с 1970 года. Руководство Би-би-си, быть может, под влиянием советской перестройки решило обновить программу. Ричарду Бейкеру объявили, что… не знаю точно, что ему объявили, но видно было, что он очень расстроен. Кстати, 19 лет спустя то же самое произошло и со мной. Передачу «Севаоборот», зачатую в 1987 году на последних эфирах Ричарда Бейкера, тоже закрыли в угоду новым веяниям.

Вынашивание «Севаоборота» длилось почти как у младенца, с февраля по ноябрь. Торопить дело было нельзя, руководству следовало привыкнуть к целому вороху новых идей. Во-первых, программа идет в прямом эфире, слово вылетит — не поймаешь. Тогда в СССР вещание было строго регламентировано. Дикторы читали по бумажке тексты, проверенные несколькими редакторами. То же самое и в партийном руководстве. Ходил анекдот про Брежнева — ему звонят в дверь, он подходит, достает очки, бумажку из кармана и читает: «Кто там?». На таком фоне наше живое слово могло произвести настоящую революцию.

Нужны были опытные ведущие, у которых редакционные правила Би-би-си сидят в печенках. Эти ведущие должны были быть разными по характеру персонажами, как в поп-группе, и иметь конкретную функцию.

Мой близкий приятель Алексей Леонидов со своим летучим тенором и способностью легко и заразительно смеяться был очевидным кандидатом. Ему предложили рассказывать и комментировать событие текущей недели.

В противовес весельчаку Алексею я пригласил Леонида Владимирова, журналиста-тяжеловеса. В прошлом он был завотделом журнала «Знание — сила», главредом русской редакции радио «Свобода», мастером цеха моторов на заводе малолитражных автомобилей, а до того зэком советского Гулага. Лагерь выковал в нем бешеную принципиальность — разговаривать с Л.В. нужно было дипломатично и деликатно.