Настоящие мемуары гейши - [9]

3

Отец собирался нанести визит мадам Оима и спросил, не хочу ли я пойти с ним. Я любила гулять с отцом, поэтому согласилась.

Он уверил меня, что мы идем всего лишь в гости и можем уйти, как только захотим.

Я все еще очень боялась переходить через пешеходный мостик напротив дома, так что папе пришлось взять меня на руки и перенести на другую сторону. Мы пошли к дороге, затем поехали на поезде до станции Сандзё Кейхан.

В то время мой мир был очень маленьким. На другой стороне мостика не имелось никаких других домов, и у меня не было друзей. Неудивительно, что я смотрела вокруг широко раскрытыми глазами: на большой город, на огромное количество домов, выстроившихся в ряд на улице Гион Кобу, и на всех людей, проходящих мимо. Это было потрясающе и немного пугающе. Я уже была взбудоражена, когда наконец мы прибыли на место.

Ивасаки окия был расположен на улице Шинбаши, чуть восточнее улицы Ханамикоджи, в построенном в изысканном архитектурном стиле доме, типичном для Киото карюкаи. Это было длинное, узкое здание, чьи окна с фрамугами выходили на улицу. Мне показалось, что они выглядят устрашающе.

Войдя через гэнкан (вестибюль), мы прошли в приемную.

Комната оказалась заполнена женщинами, все они были одеты в повседневное кимоно. Я почувствовала себя странно. Мадам Оима встретила нас с приветливой улыбкой. Она весьма экспансивно нас приветствовала и всячески проявляла гостеприимство.

Появилась Томико. У нее была очень сложная прическа. К моему удивлению, она выглядела как невеста, особенно что касается волос.

Затем вошла женщина, одетая на западный манер.

Отец сказал:

– Масако, это твоя старшая сестра.

– Меня зовут Кунико, – представилась она. Я замерла как громом пораженная.

После в комнату вошла та ужасная женщина, которая приходила к нам и которую я так боялась. Мать тех двоих мальчиков, живущих в нашем доме.

Я стала тянуть отца за рукав кимоно и проситься домой. Я не могла справиться с эмоциями и пережить происходящее.

На улице от переизбытка чувств у меня покатались слезы, и я не переставала плакать до самой станции Сандзё Кейхан. Я догадалась, что мы здесь уже были, потому что запомнила здание школы, стоящее неподалеку.

Мы приехали домой на поезде, и я вернулась к привычной тишине. Казалось, отец понимал, что со мной произошло. Он не пытался заговорить со мной о том, что случилось, а успокоил, лишь положив свою руку мне на плечо.

Вернувшись домой и увидев маму, я еще больше расплакалась и кинулась к ней в объятия. Затем я высвободилась, слезла с колен и спряталась в шкафу.

Родители оставили меня одну, и я провела в нем всю ночь, прячась в спасительной темноте.

На следующий день я вылезла из шкафа, но была все еще очень расстроена поездкой в Ивасаки окия. То, что я видела в карюкаи, слишком отличалось от того, что видела раньше. Мой маленький мир начал рушиться. Я была растеряна и напугана и проводила большую часть времени, обхватив колени руками и глядя в пространство.

Приблизительно две недели спустя я вернулась к своему обычному образу жизни. Я занималась своими постоянными делами, в общем, вернулась к «работе». Когда я стала слишком большой, чтобы сидеть у отца на коленях, он взял оранжевую корзину, превратил ее в парту и поставил рядом с собой. Я счастливо проводила часы, сидя рядом с ним.

Мадам Оима стала наносить нам визиты каждый день. Ее взгляд буравил меня, и я предпочитала возвращаться в шкаф. Но на этот раз было хуже. Напуганная поездкой, я даже не хотела выходить на улицу под перечные деревья или на другой конец прудика. Я цеплялась за родителей и отказывалась покидать их.

Мадам Оима все так же приходила и просила отдать ей меня.

Так продолжалось несколько месяцев. Отец волновался за меня и пытался найти правильный выход, чтобы вернуть меня в мой прежний мирок.

Наконец он выработал план и однажды сказал:

– Мне нужно отправить партию кимоно в город. Хочешь пойти со мной?

Он знал, как я любила гулять с ним. Однако я все еще опасалась того, что могло произойти, но, несмотря на свою подозрительность, я согласилась.

Папа взял меня с собой в фабричный магазин кимоно где-то на улице Муромачи. Когда мы вошли, владелец приветствовал его с большим уважением. Отец сказал, что им надо поговорить о бизнесе и попросил меня подождать в магазине.

Продавцы развлекали меня, показывая различные предметы, которые были выставлены на продажу. Я была поражена разнообразием и богатством кимоно и оби. Несмотря на свой возраст, я совершенно беспристрастно понимала, что кимоно моего отца были самыми красивыми в магазине.

Я не могла дождаться, чтобы рассказать ему обо всем, что видела, и, когда мы пришли домой, не могла остановиться, щебеча про виденные кимоно. Я даже, как ни странно, пустилась в долгие описания каждого из них. Родители никогда раньше не слышали, чтобы я так много говорила, и не могли разобраться в той массе деталей, которые я упоминала про все, что касалось кимоно. Я очень старалась объяснить маме, как я горжусь тем, что кимоно папы были самыми красивыми в магазине.

– Масако, я очень рад, что тебе так понравились мои кимоно, – сказал отец. – Мне нужно кое о чем поговорить с мадам Оима. Пойдешь ли ты со мной к ней еще раз? Если мы придем и тебе что-то не понравится, мы можем развернуться и сразу же вернуться домой. Я тебе обещаю.