Настоящая радуга - [6]

Морское путешествие из Калькутты в Рангун оказалось опасным. И тут краткие — справки Данибегашвили о виденных им городах превращаются в подробное и красочное изложение приключений.

«Лишь только вошли мы в море, — сию грозную стихию, как вдруг поднялась ужасная буря, море страшно взволновалось, и судно наше, с стремлением несяся по оному, начинало угрожать нам неизбежной погибелью».

Пришлось пристать к берегу, не доплыв до Бирмы, и ждать, пока у корабля починят сломанный руль. Прошло несколько дней, и путешествие продолжилось.

Вернее всего, в дельту Иравади корабль не заходил. Он направился восточнее, к Пегу, расположенному на реке Ситаун.

Город, по описанию Данибегашвили, разделяется рекой на две части — старую и новую. «Цвет тела жителей его белый, расположением лица походят они на Китайцев. Все вообще употребляют в пищу сарачинское пшено (рис. Авт.) и рыбу; хлеба никакого у них нет».

Данибегашвили пишет и об Аве — столице Бирмы, и которой он явно не был и о которой сообщает, что здешний (т. е. Пегу. — Авт.) главноуправляющий, равно как и других окрестных городов, ежегодно обязан являться к своему государю, который живет в… городе Хаве».

Со слов своих знакомых он рассказывает и об обычаях при авском дворе. Обычаи ему показались курьезными: «Нет ничего смешнее картины положения вышеупомянутых главноуправляющих в присутствии Государя их. Сверх того, что, разговаривая с ним, не иначе должны называть его, как божеством, они не только в присутствии его не могут сидеть, но и стоять, и потому должны ложиться брюхом на пол; и ежели он сделает какой-нибудь вопрос, то не вставая должны отвечать ему».

Сведения, которые Данибегов сообщает о Бирме, довольно точны и тогда, когда он пишет о своих впечатлениях, и тогда, когда сведения эти он получил от торговцев, в первую очередь армянских, встреченных им в Бирме.

Путешественника заинтересовало кораблестроение в Пегу. «Беку по множеству лесов, его окружающих, снабжает Англичан деревьями на построение судов годными. В сем городе Англичане строят суда. И хотя строением судов очень славится Бомбай (Бомбей. — Авт.), однако лучшие деревья в оный отсюда доставляются».

Надо было на верфях побывать. И тут чуть не случилась беда.

Данибегов отправился на верфи: хотел сам посмотреть, как строятся корабли. Что случилось далее, он рассказывает сам:

«Приход мой туда, с одной стороны, был очень щастлив, а с другой очень нещастлив. Щастлив потому, что в сие самое время начали судно для Государя: это любопытно было видеть. С наружи обложили судно чистым золотом, а внутренность его должна выделана быть дорогими деревьями. Нещастлив же потому, что я не успел еще налюбоваться таким редким для меня зрелищем, как вдруг толпа людей окружает меня, схватывает, влечет в тюрьму, угрожает лишением головы — и за что же? за то, что я, желая подойти к начатому судну по ближе и не могши сделать этого за грязью, по незнанию моему прошел по назначенной для судна сего доске».

К счастью, за злополучного путешественника вступились армянские купцы — богатые и влиятельные люди, которые и убедили начальника верфи, что гость совершил проступок по неведению.

Рассказывает Данибегов и о добыче рубинов, оловянной руды, о торговле в Бирме, об обычаях при дворе и отмечает, что «англичане многократно покушались завладеть сим городом, но безуспешно».

Наконец пребывание в Бирме подошло к концу. Пора было возвращаться в Индию. Данибегов взошел на корабль, который отправлялся в Калькутту, и полагал уже, что его визит в Бирму завершен.

Путешественнику удивительно не повезло. Ведь дорога в Бирму чуть не кончилась морской катастрофой, жизнь там чуть не завершилась тюрьмой. И надо же было так случиться, что на восемнадцатый день плавания из Пегу в Калькутту снова разыгралась жестокая буря.

Данибегашвили так описывает дальнейшие приключения: «Судно наше долго боролось с пенистыми волнами, наконец должно было уступить силе их, и судно наше совершенно разрушилось. С разрушением его многие лишились жизни; благодаря Провидению, с тремя товарищами моими я, бросившись в бывшую привязанную к судну лодку, спас жизнь мою. В сей лодке мы 19 дней носились по волнам Океана, многократно покушались пристать к берегу, но, боясь крокодилов, которых там очень много, и в лесах по берегу Океана лежащих слыша ужасный рев львов (тигров? — Авт.), — никак не осмеливались выдти на берег. В продолжение всего времени Травы и коренья тростниковые составляли единственную нашу пищу. Природа со всеми красотами ея была мертва для нас, никакие величественные виды, ни приятные хоры птиц, раздававшиеся на берегу Океана, не могли истребить в душе нашей прошедших ужасов…»

Все-таки удивительно: за многие годы скитаний Данибегашвили наверняка неоднократно подвергался смертельной опасности, испытал множество приключений, но лишь его сравнительно краткое путешествие в Бирму описано именно в личном плане. Словно пока Данибегашвили путешествовал по известным путям, по молодой британской империи, по знакомому в Грузии Ближнему Востоку, он был краток, стоило же ему покинуть привычные места, как в нем проснулся дар рассказчика, романиста.