Настоящая радуга - [59]

Именно на базе его впоследствии был организован и ныне существующий Государственный дальневосточный университет. Затем к первому факультету прибавился еще один — восточный. В молодом университете Мерварты были доцентами на обоих факультетах, и, если были трудности с деньгами, дровами, пайками для студентов и преподавателей, Мерварт проявлял завидную настойчивость. Тогда он часто повторял фразу:

— Вы что, хотите, чтобы Сибирь и Дальний Восток остались без учителей, без специалистов? За это Советская Россия не скажет вам спасибо.

И Дальневосточная республика давала и деньги, и дрова, и пайки.

В 1919 году пришли 11 ящиков из Калькутты (остальные затерялись в пути и были получены уже в Петрограде в двадцать третьем). После разгрома Колчака можно было бы ехать на запад, но пришлось задержаться до конца учебного года: нельзя было оставить университет. А когда наконец все было готово и собрались с отъездом, случилась та же трагедия, что в свое время чуть не погубила Ерошенко: произошел белогвардейский переворот, власть в крае перешла к японцам и их марионеткам.

Жизнь во Владивостоке стала невыносимой. И Мерварты решают прорваться в Россию почти тем же путем, которым шел в свое время и Ерошенко. Они уезжают в Харбин и оттуда через Читу домой, в Петроград. Это была длительная одиссея: ведь надо было провезти через охваченную разрухой Сибирь, через Маньчжурию много ящиков, а денег уже не было: остатки были вложены в университет. Но так или иначе всему на свете приходит конец. Вот и путешествие Мервартов, начавшееся в царской России и окончившееся в России советской, подошло к концу.

Александр Михайлович Мерварт замешкался в коридоре: обнимался с кем-то из старых друзей. Людмила одна вошла в кабинет академика Ольденбурга. Тот что то писал. Поднял устало глаза…

— Людмила? Мерварт? Глазам не верю, быть не может!

Вошел Александр.

— Милые мои, дети мои! Нет, детьми вас уже не назовешь… Минутку. Садитесь и молчите.

Ольденбург поднял телефонную трубку.

— Девушка, соедините меня с Карпинским.

Потом обнял путешественников.

— Да вы и не представляете, какой это подарок. Ведь мы вас десять раз похоронили. И в Сибири, и в Индии, и в Бирме. То нам сообщают, что вы коллекции за баснословные деньги продали, то, что вас белые в Амуре утопили…

Карпинский вошел не один, а с Луначарским.

— Вот, познакомьтесь, Анатолий Васильевич, те самые Мерварты, о которых я вам рассказывал…

«Говорят, мы были первые русские ученые, вернувшиеся из-за границы в Советскую Россию. А через два месяца пришли остатки наших коллекций, оставленных у друзей в Калькутте и на Цейлоне. И мы начали работать дальше…»

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1

Было знаменательным то, что последние русские путешественники, посетившие Бирму, попадали в немилость. Непримиримость английских колониальных властей к любым представителям Советской России объяснялась не только их классовыми позициями или обидой на изменивших делу Антанты союзников. Их страшило другое — возможное влияние русской революции и русских на индийское или бирманское национально-освободительное движение. В те времена, как и позднее, было принято объяснять неожиданный для британских чинов ников подъем национальных сил в колониях вмешательством извне. Например, деятельность бенгальских революционеров попросту объявляли результатом интриг немецких шпионов. Среднему английскому чиновнику казалось немыслимым, что индийцы (а бирманцы также входили формально в их число, раз уж Бирма считалась индийской провинцией), облагодетельствованные цивилизацией, живущие в обстановке порядка и спокойствия, хотят возвращения к старому порядку вещей или создания какого-то нового, еще неизвестного порядка, в котором нет места англичанам. И потому версия о внешнем влиянии на заговорщиков и смутьянов пользовалась широкой популярностью. Потому-то выслали из Индии, а затем лишили директорства в моулмейнской школе Ерошенко, потому арестовали Мервартов и команду «Евгении».

Шли годы. Бирманское национально-освободительное движение развивалось, несмотря на то что «немецких шпионов» не было, а из Советской России в колониальный заповедник никого не допускали. Однако английские чиновники не были так уж полностью не правы в своих опасениях. Сам факт победы революции в нашей стране стал мощным толчком для развития национализма и национально-освободительного движения в Бирме. (' одной стороны, победа социализма в СССР послужила примером для молодых бирманских патриотов, с другой — бирманские революционеры никогда не переставали надеяться на моральную поддержку и помощь Советского Союза в борьбе за освобождение Бирмы. Особенно большие надежды возлагали они на СССР в связи с началом второй мировой войны в Европе. Это ярко прослеживается по документам организации «Добама Асиайон» в конце тридцатых и начале сороковых годов. Горячим сторонником установления контактов и дружбы с Советским Союзом и Китаем был тогда Аун Сан. Но все его попытки установить живые связи с борющимся Китаем провалились. Война приближалась к границам Бирмы, и бирманские революционеры были вынуждены обратиться за помощью к японцам, обещавшим предоставить Бирме независимость.