Настоящая любовь - [8]

– Завтра? – спросила Оливи. – Я думала, мы пойдем ко мне после школы.

– Извини, – сказала я. – Забыла. Мне придется работать.

Мы услышали звонок, который сообщал нам о том, что пришло время заняться географией.

– Ах, – сказала Оливи. – Мне нужно идти. Я забыла книгу в шкафчике.

Оливи не стала дожидаться меня, она даже не предложила этого. Не существовало ничего, что могло бы заставить ее куда-либо опоздать.

– Мне тоже нужно идти, – сказала я Сэму, который, видимо, никуда не торопился. – У нас контрольная по географии.

– О, конечно, не стану тебя задерживать, – сказал Сэм. – Просто я хотел узнать, не хочешь ли ты прокатиться. Завтра, после школы. До магазина.

Я, смутившись, посмотрела на него. То есть меня не смутило то, что он говорил. Мне было понятно его естественное желание посадить меня в машину и довезти от школы до магазина. Но меня удивило то, что он предложил мне это, что даже подумал о том, чтобы предложить.

– Я как раз получил права, а по наследству от брата мне досталась «Camry», – сказал Сэм. Создавалось впечатление, что в средней школе всем по наследству переходили машины «Camry» или «Corolla». – То есть я просто подумал… Он заглянул мне в глаза, а потом отвернулся. – То есть тебе не придется ехать на автобусе, вот и все.

Он был таким странным. И мы были едва знакомы.

– Конечно, – сказала я, – это было бы замечательно.

– Встретимся на парковке после уроков? – спросил он.

– Отлично. Спасибо. Это правда круто.

– Не стоит благодарности, – сказал Сэм. – До завтра.

Когда я шла к двустворчатым дверям в конце холла, направляясь на урок, мне пришло в голову, что, возможно, пришло время просто подружиться с теми, с кем мне хотелось бы, чтобы не стараться изо всех сил отказываться от всего, что нравится Мари.

Возможно, настал момент просто… стать самой собой.

На следующий день я надела в школу красный вязаный свитер и прямые слаксы, помня о требовании родителей никогда не надевать для работы в магазине джинсы. А потом, через десять минут после последнего звонка, я увидела на школьной парковке Сэма, который ждал меня, прислонясь к капоту своей машины.

– Привет, – сказала я, подходя ближе.

– Привет. – Обойдя машину, он открыл передо мной дверцу. Прежде никто никогда не открывал перед мной дверь машины, кроме моего отца, и даже тогда это было обычной шуткой.

– О, – сказала я, снимая рюкзак и кладя его на переднее сиденье. – Спасибо.

На секунду Сэм как будто удивился, словно не понимая, за что я благодарю его.

– За то, что я открыл дверь? Добро пожаловать.

Я села, опустившись на пассажирское сиденье, а Сэм вернулся на свою сторону. Он нервно улыбнулся мне, садясь в машину, и включил зажигание. А потом колонки вдруг взорвались от джазовой музыки.

– Извини, – сказал он. – Иногда по утрам мне правда нужно взбодриться.

Я рассмеялась:

– Ужасно круто.

Он приглушил музыку, но не выключил ее совсем, и я слушала, как она тихо заполняет пространство салона. Сэм сдал назад, и его тело качнулось в мою сторону, при этом его рука задержалась на спинке моего сиденья, но потом вернулась на свое место.

В машине был полный беспорядок. У моих ног валялись газеты, по приборной панели были разбросаны обертки от жевательной резинки и медиаторы для гитары. Взглянув на заднее сиденье, я увидела гитару, губную гармонику и два черных футляра для музыкальных инструментов.

Я повернулась и посмотрела вперед.

– Кто это? – спросила, показывая на стерео.

Сэм смотрел на плотный поток машин слева от него, ожидая возможности свернуть на дорогу.

– Мингус, – ответил он, не глядя на меня.

Появился небольшой просвет, это был шанс вклиниться в общий поток. Сэм осторожно двинулся вперед и быстро повернул, элегантно присоединившись к нескончаемой веренице машин. Ослабив внимание, он снова повернулся ко мне.

– Чарльз Мингус, – расширил он свой предыдущий ответ. – Ты любишь джаз?

– По правде сказать, я не слушаю его, – проговорила я. – Поэтому не знаю.

– Тогда все нормально, – сказал Сэм, добавляя громкости. – Мы послушаем, и ты узнаешь.

Я кивнула и улыбнулась, показывая свою готовность. Проблема заключалась только в том, что через три секунды я поняла, что Чарльз Мингус – не для меня, и не знала, как вежливо попросить Сэма выключить музыку. Итак, я промолчала.

Когда мы вошли в магазин, отец сидел за кассой. Когда он увидел меня, его лицо просветлело.

– Привет, дорогая, – сказал он, сосредоточив свое внимание на мне, а потом на секунду повернулся к Сэму: – Привет, Сэм.

– Привет, папа, – сказала я в ответ. Мне не нравилось, когда отец называл меня «дорогая» в присутствии учеников из нашей школы. Но ворчать было бы еще хуже, поэтому я выбросила это из головы.

Сэм направился прямо в заднюю часть магазина.

– Я зайду в туалет, а потом, мистер Блэр, я вернусь и подменю вас.

Папа показал жестом, что не возражает, а затем повернулся ко мне.

– Расскажи мне, как ты провела день, – сказал он, пока я убирала свой рюкзак под кассу. – Начни с самого начала.

Оглядевшись, я увидела одного-единственного покупателя – пожилого человека, читающего биографию какого-то военного. Он притворялся, что внимательно изучает ее, но производил впечатление явно обеспокоенного человека. Я не слишком надеялась, что он послюнявит палец, чтобы перевернуть страницу или отыщет любимую главу.