Настоящая любовь - [35]

– Спасибо, – сказала я.

– Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь, – сказал он. – Мы с тобой оказались не у дел. Оба.

Я кивнула.

– Возможно, это странно, – сказала я. – Но, да, похоже, что хорошо.

– Я даже не могу представить себе, как трудно тебе пришлось, – сказал он. – Как давно это случилось?

– Чуть более двух лет назад, – ответила я.

– Это много или мало?

Именно тогда я поняла, что Сэм внимательно слушает меня, что ему интересно узнать, каково мне пришлось в то время. Я осознала, что он понимает меня, возможно, он всегда понимал меня так, как это мало кому удается. И это значило, что он чувствовал, что два года – это и вечность, и один миг.

– День на день не приходится, – сказала я. – Но сейчас мне кажется, будто прошло много времени. А что у тебя? Кто разбил твое сердце?

Сэм вздохнул, словно готовясь пересказать все свое прошлое.

– Я несколько лет провел с одной женщиной, – сказал он. Сэм не смотрел на меня. Он смотрел в сторону, на реку.

– И что случилось? – спросила я.

– Полагаю, то, что обычно случается.

– Ее утащил оборотень? – спросила я.

Он рассмеялся и посмотрел на меня.

– Да, зверь. Вырвал ее прямо из моих рук.

Я улыбнулась, продолжая слушать его.

– Просто мы отдалились друг от друга, – наконец сказал он. – Звучит так банально. Но причинило такую боль, какой я не испытывал никогда прежде.

Я ничего не знала о том, что значит отдалиться. Я знала только, что значит порвать. Но я решила, что это похоже на медленно разрастающиеся древесные корни, которые становятся такими толстыми и мощными, что прорастают сквозь асфальт.

– Извини, – сказала я. – Это звучит ужасно.

– Просто в тридцать лет я стал уже не тем человеком, которым был в двадцать, – сказал он. – И она тоже.

– Я думаю, все меняются, – сказала я.

– Если честно, сейчас я чувствую себя немного измотанным, – сказал он. – Не знаю, останусь ли я тем же в сорок лет? Или…

– Мы тоже отдалимся друг от друга? – сказала я, закончив недосказанную им фразу.

А потом Сэм сказал нечто такое, что с тех пор навсегда запечатлелось в моей памяти.

– Впрочем, я думаю, это доброе предзнаменование, – сказал он, – раз в шестнадцать лет я сходил по тебе с ума и это продолжается до сих пор.

Я улыбнулась ему.

– Безусловно, это звучит многообещающе, – сказала я.

Сэм придвинулся и обнял меня. Мое плечо соскользнуло ему под мышку, и он, обхватив меня за спину, прижал меня к себе чуть крепче.

Думать о том, что я снова могу полюбить кого-то, было нелегко.

Но, кажется, возможно.

Итак, я сидела рядом с Сэмом, смотрела на реку, позволяя себе снова надеяться, что смогу испытывать радость, чувствуя, как приятно сидеть на берегу реки в объятиях мужчины.

Не знаю, сколько времени мы оставались там.

Знаю только, что было четыре часа утра, когда я наконец вернулась домой.

В предрассветный час у входной двери через пятнадцать лет после того, как мы познакомились, Сэм Кемпер наконец поцеловал меня.

Его поцелуй был сладким, свежим и нежным. У него был запах утренней росы, что обещало удивительное начало.

– Когда я снова увижу тебя? – спросил он, посмотрев на меня.

Я обернулась к нему, между нами не было никакой фальши.

– Я здесь, – сказала я. – Позвони мне.

Четыре с половиной месяца спустя после начала наших отношений я сказала Сэму, что люблю его. Он признался мне в любви за несколько недель до этого, добавив, что я, в любом случае, не обязана отвечать. Он сказал, что безумно любил меня, когда мы учились в школе, и страдал от неразделенной любви с тех пор, как встретил меня в магазине. Он объяснил, что тем летом, перед поступлением в колледж, отчасти покинул Эктон, не попрощавшись, потому, что узнал, что я влюбилась в Джесса, что ему не на что было рассчитывать.

– Я имею в виду, что любовь к тебе – даже если я не уверен в том, что ты любишь меня, – это не новость, – сказал он. – Я вcпомнил о ней, как вспоминаешь о том, как кататься на велосипеде. И я могу немного подождать, это именно то, что тебе требуется.

Я была безмерно благодарна ему, потому что нуждалась именно в этом.

Не то чтобы я не любила Сэма. Любила. Я знала, что люблю его, даже еще до того, как он признался мне. Но я не могла выразить свое чувство словами. Я была не готова признать, что перемена уже произошла. Я была не готова отказаться от слова «жена» и ухватиться за слово «подружка».

Но в тот вечер, через четыре с половиной месяца после нашей встречи, когда мы оба лежали в моей кровати, нагие и трогательные, запутавшись в одеялах и простынях, я поняла, что даже моя неготовность принять правду, не делает ее ложью.

– Я люблю тебя, – проговорила я в темноте, зная, что звук моих слов обязательно долетит до его ушей.

Взяв мою руку, он сжал ее.

– Я думал, что ты сможешь полюбить меня, – сказал он. По его тону я догадалась, что он улыбается.

– Прости, я не могла сказать этого раньше.

– Все нормально, – сказал Сэм. – Я понимаю.

Казалось, Сэм всегда умел вычленить самое важное. Он никогда не увязал в мелочах. Какой бы ни была ситуация, он шел прямо к цели, не обращая внимания на детали, придавая больше значения поступкам, а не словам.

Мне больше не нравилось спать без него в своей кровати. Когда мы смотрели фильмы, я всегда держала его за руку. Весь день я с нетерпением ждала, когда снова увижу его и смогу просто поцеловать любимые морщинки в уголке глаза.