Настоящая леди - [47]

Детская шалость подарила ей бесценное открытие. Если полковник не сообразит простучать все панели в комнате, он никогда не узнает, как им удалось убежать. Может, он вообразит, будто они вылезли в окно и слетели вниз, как мухи?

Ровена нервно рассмеялась своим глупым мыслям, а Эдвард зажег огарок свечи, обнаруженный им в туннеле.

– Рад слышать, что после всего ты еще можешь смеяться, – сухо заметил он.

Она изумленно посмотрела на него; губы у нее задрожали. Никогда прежде он так резко не разговаривал с нею! Она приблизилась к нему и робко прикоснулась рукой.

– Пожалуйста, Эдвард, кричи на меня, если тебе от этого легче, – дрожащим голосом сказала она. – Я… сделала все, что в моих силах, но она все равно не пришла бы! Постарайся забыть ту ужасную сцену и запомни ее такой, какой она была; когда ты… л-любил ее!

Эдвард Биверли посмотрел на нее поверх пламени свечи. Он смотрел так долго и так пристально, что горячий воск капнул ему на пальцы. Хрипло вскрикнув, он швырнул огарок на пол.

– Я подниму! – сказала Ровена. Под его испытующим взглядом щеки у нее запылали.

Они вместе нагнулись за свечой и столкнулись лбами. Чтобы не упасть, Ровене пришлось прижаться к Эдварду.

– Из-звини! – запинаясь, пробормотала она. – Пожалуйста, Эдвард, не сердись на меня. Я… не м-могу этого вынести…

Она разрыдалась. В темноте он прижал ее к себе. Когда, наконец, она перестала плакать, он терпеливо спросил:

– Ну, милая, ты можешь говорить? Полагаю, удар вернул часть разума в твою рыжую головку.

Она подняла глаза туда, где, по ее представлениям, находилось его лицо. Кажется, он больше не сердится! Ей показалось, что он улыбается, но во мраке пещеры она ни в чем не была уверена.

– Я знаю, тебе сейчас нелегко, – прошептала она. – Но она никогда не была достойна твоей любви, Эдвард! – Она почувствовала, как он дрожит, уж не от смеха ли?

– Моя бедная пуританочка! – вздохнул он. – Ты мне не поверишь, но Изабелла Челлингтон ничего для меня не значила. Нашу помолвку устроили родители; для меня брак с нею стал простым договором. Когда родители решили нас поженить, мы с нею были почти детьми и не имели права голоса.

Ровена перевела дух.

– Ты говоришь так только для того, чтобы утешить меня, – заявила она. – Эдвард, ведь ты должен был на ней жениться! Лишь война помешала этому.

– И еще как помешала! – произнес он не без удивления. – Ах, Ровена… Я и не подозревал, что ты так туго соображаешь! В тот день на церковном дворе я видел Изабеллу Челлингтон, ты наверняка это помнишь, и слышал ее нытье и жалобы. Ее призывы застрелить нас обоих нисколько не удивили меня. Они вполне в ее духе!

Ровена вздохнула и прижалась щекой к его груди. Поскольку он вроде бы не собирался отпускать ее, это было более чем естественным порывом.

– Ральф спас нас, – тихо сказала Ровена. – Ты видел, как он оттолкнул руку отца с пистолетом?

– Видел, милая, – кивнул Эдвард. – Жаль, что нам с ним пришлось быть врагами. Он заслуживает лучшей невесты, чем твоя сварливая кузина!

– Он… он пожелал нам счастливого пути, – прошептала Ровена. – Я запомню его слова на всю оставшуюся жизнь. Все-таки он оказался мне настоящим братом!

Она почувствовала, как грудь Эдварда бурно вздымается.

– На всю оставшуюся жизнь, Ровена? – тихо переспросил он. – Где же ты намерена провести всю оставшуюся жизнь?

– Но… ведь мы уедем во Францию, как только будет можно? – Внезапно ее охватила тревога. – Или ты решил не брать меня с собой, Эдвард?

– Я ждал, любимая, пока ты сама изъявишь свое желание, – тихо произнес Эдвард Биверли, крепче прижимая ее к себе. – Ровена… попробуй только еще раз сбежать от меня, и я за последствия не отвечаю! – Голос его сорвался на рык.

Он склонил голову и впился ей в губы страстным, требовательным поцелуем, от которого она едва не лишилась чувств. Потом он взял ее за плечи и довольно сильно потряс.

– Если ты еще раз заикнешься о своей злобной, пустоголовой кузине, клянусь, я перекину тебя через колено и выпорю! – Судя по его тону, он не шутил.

– Так ты разозлился, потому что, по-твоему, я подвергла свою жизнь опасности? – недоверчиво переспросила Ровена. – А вовсе не из-за нее…

Эдвард снова поцеловал ее, на этот раз нежнее, а потом обнял за плечи.

– Ты не сможешь отказаться выйти за меня замуж, – заявил он, однако в его голосе слышалась легкая неуверенность. – Видишь ли, ты скомпрометировала себя сверх всякой меры, слоняясь по округе в моем обществе!

– Выйти… за тебя замуж, Эдвард? – поражение прошептала Ровена. Разум отказывался служить ей. – Наверное, ты шутишь! Ты не можешь быть со мной таким жестоким, ведь я люблю тебя, наверное, я всегда тебя любила – с самого детства.

– Рыжая девочка на яблоне, – тихо сказал он. – А теперь, Ровена, ответь мне честно! Когда мы приедем во Францию, ты выйдешь за меня замуж?

Ее зеленые глаза затуманились слезами. Неправда, невероятно! Такое не может происходить с ней!

– Да… о, да, Эдвард! – ответила она. – Если только ты говоришь серьезно.

Он немедленно подтвердил поцелуем всю серьезность своих намерений. Наконец, ее последние сомнения развеялись; когда они взглянули друг на друга поверх пламени свечи, Ровена спросила: