Настоящая книжка Фрэнка Заппы - [46]
По этому поводу в «передовых музыкальных кругах» разразился грандиозный скандал. Некоторые члены ансамбля, оскорбленные шумихой, поклялись никогда больше «так не делать». (Как не делать? Не доказывать больше всему миру, что на самом деле никто ни бельмеса не смыслит в том, что за хуйня творится на современных концертах?)
Чего не может заменить синклавир, так это опыта дирижирования оркестром. Оркестр — самый совершенный из инструментов, и дирижирование вызывает невероятные ощущения. С этим ничто не сравнится, за исключением разве что пения гармоний «ду-уопа», и еще когда слушаешь правильно сыгранные аккорды.
На возвышении у пульта (если оркестр играет хорошо) музыка кажется такой прекрасной, что, если вслушиваться, можно попросту опизденеть. Когда я дирижирую, приходится заставлять себя не слушать и думать о том, что делать рукой и кому подать знак.
Мой дирижерский «стиль» (каким бы он ни был) представляет собой нечто среднее между никаким и невыносимо скучным. Взмахи палочки я стараюсь свести к минимуму, необходимому музыкантам для выполнения их задачи, то есть просто отсчитываю такт. «Дирижером» я себя не считаю.
«Дирижирование» — это вычерчивание в пустоте «узоров» — палочкой или руками, служащих «руководящими указаниями» людям в бабочках, которые жалеют, что не пошли на рыбалку.
Дома я обычно целыми днями работаю в полном одиночестве и ни с кем не разговариваю, поэтому на сцене вынужден круто менять жизнь.
Как бы ни хотелось мне быть на сцене «самим собой», факт остается фактом: то, что я «сам» из себя представляю, когда попросту веду себя «как я сам», выглядело бы невыносимо скучно и антизрелищно.
Не обладая ни умением, ни желанием заниматься обычной рок-н-ролльной гимнастикой, я пытаюсь идти на компромисс, оставаясь малоподвижным, как всегда, и в то же время выделывая все, что положено выделывать, чтобы внести в представление хоть какой-то элемент телодвижений.
Кроме того, на гастролях я должен ежедневно устраивать некое подобие цирковых представлений — отчасти для того, чтобы группа непременно давала все, что ожидают получить люди, купившие билеты.
Независимо от того, как долго мы репетировали, мне приходится руководить концертом. («Сработала секвенция? Не затянули мы соло на клавишных? Готовы все вступить по моему знаку после соло на альт-саксофоне в «Дороге инков», да так, чтобы не вышло грохота железнодорожной катастрофы?») «Отключиться» я могу, лишь исполняя гитарное соло. Тут уж, чтобы сыграть правильно, я вынужден сосредоточиваться на все сто или хотя бы на девяносто процентов.
Если я в плохом настроении, я стараюсь не делиться им с публикой, — в то же время я не из тех, кто способен, нацепив «гримасу счастливчика», делать вид, что «все обстоит как нельзя лучше», — лживые поступки куда хуже лживых слов.
Когда наша цель — структурированное стихийное зрелище (предполагающее участие публики), публика, пришедшая на данный концерт, и есть та единственная публика, которой предстоит его воспринимать. Представление существует только для этих людей, если не записывается и не выходит в свет концертным альбомом, но в данный момент оно только для них. Если они хотят принять участие — великолепно. А если нет? Следующий, пожалуйста.
Однажды мы выступали в ужасном месте — кажется, какой-то спортивный зал в Южном Иллинойсе. Группа играла на полу, звук шел прямиком в бетонную стену высотой с двухэтажный дом, а публика смотрела сверху. Можете себе представить? Хуже не бывает. Так вот, я, как водится, решил попытаться привлечь к «участию в представлении» публику (мы почти никого не видим, а я хочу всех превратить в «участников». Теперь прррррредставили?).
Я разделил трибуны на пять групп — по веером расходящимся секторам. Каждый сектор станет частью массового хора тысяч из пяти человек. Потом я сказал: «Итак, все, кто сидит вон там, поют "Портовые огни"». О «Портовых огнях» они слыхом не слыхивали, но мы показали им, как эта песня поется.
Затем я обратился к каждому из остальных секторов: «Вы поете «Ин-А-Гадда-Да-Вида». Вы — вступительное соло на фаготе из "Весны священной". Вы — прелюдию к третьему акту «Лоэнгрина», а вам, счастливчикам, досталась "Аве Мария". Я дам знак, когда начинать». Вот это была какофония!
На сцене я всегда стараюсь развлечься — это компенсация за физические страдания от вынужденных выступлений в залах с дерьмовой акустикой после двухчасового ожидания в раздевалках, пропахших спортивной блевотиной (но так я расплачиваюсь за то, что предпочел рок фаготу). Однако не пора ли поговорить минутку о гитаре…
Отец держал свою гитару времен колледжа в чулане. Изредка я перебирал струны, но не знал, как заставить ее играть. Она была лишена для меня всякого смысла. Прикасаясь к струнам, я не получал никакого удовольствия.
Потом мой младший брат Бобби за полтора доллара купил на аукционе ковбойскую шестиструнку с фигурным отверстием и начал играть на ней. В то время я уже увлекался ритм-энд-блюзом. Мне нравилось, как звучат гитарные блюзовые соло, но на большинстве тогдашних пластинок главным инструментом была не гитара, а саксофон.
Предисловие составителя-переводчикаОбщепринятая практика требует, чтобы любому труду (а тем более объёмному, каковым этот, несомненно, является) было предпослано некое предисловие. Не знаю, насколько оно необходимо, but what the fuck... Заппа сам говорит за себя лучше, чем когда-либо смогу я или кто-то другой. Как писал в «Арапе Петра Великого» Сергеич, «следовать за мыслями великого человека есть занятие самое увлекательное». Могу только подтвердить справедливость этого утверждения. Конечно, у нас теперь есть хорошо переведённая НАСТОЯЩАЯ КНИГА ПРО ФРЭНКА ЗАППУ, но и эти интервью, наверняка, многое прибавят к тому образу, который сложился у всех нас благодаря неутомимой деятельности Профессора Заппы.
«Пойти в политику и вернуться» – мемуары Сергея Степашина, премьер-министра России в 1999 году. К этому моменту в его послужном списке были должности директора ФСБ, министра юстиции, министра внутренних дел. При этом он никогда не был классическим «силовиком». Пришел в ФСБ (в тот момент Агентство федеральной безопасности) из народных депутатов, побывав в должности председателя государственной комиссии по расследованию деятельности КГБ. Ушел с этого поста по собственному решению после гибели заложников в Будённовске.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Ричард Фаринья (1937 — 1968) — выдающийся американский фолксингер XX века, вошедший в пантеон славы рок-н-ролла вместе с Бобом Диланом и Джоан Баэз, друг Томаса Пинчона и ученик Владимира Набокова.Ричард Фаринья разбился на мотоцикле через два дня после выхода в свет своего единственного романа. `Если очень долго падать, можно выбраться наверх` — психоделическая классика взрывных 60-х годов, тонкая и детально прописанная комическая панорама смутного времени между битниками и хиппи, жуткая одиссея Винни-Пуха в поисках Святого Грааля.
Генри Роллинз – бескомпромиссный бунтарь современного рока, лидер двух культовых групп «Черный флаг» (1977-1986) и «Роллинз Бэнд», вошедших в мировую историю популярной музыки. Генри Роллинз – издатель и друг Хьюберта Селби, Уильяма Берроуза, Ника Кейва и Генри Миллера. Генри Роллинз – поэт и прозаик, чьи рассказы, стихи и дневники на границе реальности и воображения бьют читателя наповал и не оставляют равнодушным никого. Генри Роллинз – музыка, голос, реальная сила. Его любят, ненавидят и слушают во всем мире.
Летом 1958 года Великобританию лихорадит: «рассерженные» уже успокоились, «тедди-бои» выродились в уличных хулиганов, но появилось новое и загадочное молодежное движение — «Моды». Лондон потрясают расовые беспорядки, Лондон свингует, Лондон ждет пришествия «Битлов». Если что-то и повлияло на дальнейшее развитие британской рок-музыки — так это именно лето 1958 года...«Абсолютные новички» — эпохальный роман о Великой Рок-н-ролльной эпохе. Эпохе «тедди бойз» и, что главное, «модов» — молодых пижонов, одетых в узкие брюки и однотонные пиджаки, стриженных «горшком» и рассекающих на мотороллерах, предпочитающих безалкогольные напитки и утонченный джаз.
Это отвратительная литература. Блестящая, дисциплинированная — и отвратительная… (Ник Кейв)«Потребитель» — взгляд на внутренний мир иллюзии, галлюцинации, ненависти к самому себе, поиск идентификации через разидентификацию заблудшей души. Всепоглощающая книга. Она — не для брезгливых, хотя я уверен, что и ханжа будет загипнотизирован этой книгой. Текст, хоть и галлюцинаторный, предельно ясен, четок, краток: рассказчик буквально потрошит себя перед читателем. В конце концов, я оказался один на один с вопросом без ответа: являются ли галлюцинации искажением реальности, или в действительности они ближе к реальности мира? (Хьюберт Селби)М.