Настоящая книжка Фрэнка Заппы - [4]

Думаю, он и моим старикам не слишком полюбился, потому что не успел я и глазом моргнуть, как они заговорили о переезде в Калифорнию. Папа получил очередное предложение, на сей раз от «Испытательного полигона Дануэй» в Юте (там делали нервно-паралитический газ), однако мы счастливо отделались — он это предложение не принял. Взамен он в Военно-морской адъюнктуре в Монтерее получил место преподавателя металлургии. Я понятия не имел, что это за поебень.

Итак, глухой зимней порой мы сели в наш «Генри-джей» (ныне вымерший, страшно неудобный дешевый автомобильчик, который в то время выпускала компания «Кайзер») и по Южной трассе направились в Калифорнию. Заднее сиденье «Генри-джея» — кусок клееной фанеры, покрытый почти дюймовым слоем ваты и какой-то жесткой обивкой, напоминавшей твид. На этой Адской Гладильной Доске я провел две бодрящие недельки.

Папа полагал (как, впрочем, и все жители Восточного побережья, насколько я понимаю), что Калифорния — это сплошь яркое солнце и теплая погода. По этой причине где-то в одной из Каролин он остановил машину и подарил стоявшему у обочины слегка ошарашенному семейству чернокожих всю нашу теплую одежду, будучи абсолютно уверен, что это дерьмо нам больше никогда не понадобится.

В Монтерее (прибрежном городке в северной Калифорнии) стояли лютые холода, а потом зарядили дожди, и все заволокло туманом. Оп-па.

Химия в Северной Калифорнии

Из-за папиной работы я довольно часто переходил из школы в школу. Мне это не нравилось, но, с другой стороны, мне в те времена вообще мало что нравилось. Тогдашние воскресные «загородные прогулки» иногда выглядели так: мы набивались в «Генри-джей», ехали в сторону Салинаса, местечка неподалеку, где выращивают салат-латук, и тащились за грузовиками в ожидании, когда из них вывалятся листья. Листья вываливались, папа останавливал машину, подбирал их, смахивал куски асфальта, бросал находку ко мне на заднее сиденье, вез домой и варил.

Мне не нравилось быть бедным. Казалось, все, что я хочу делать, все, что весело, стоит слишком дорого, а если в детстве не удается веселиться, ты либо скучаешь, либо недоволен, либо и то и другое.

К примеру, мне страшно хотелось иметь набор химика. В те времена к большому «Гилбертову набору химика» прилагался буклет, где объяснялось, как делать слезоточивый газ.

К шести годам я уже знал, как делается порох, — знал все ингредиенты и с нетерпением ждал, когда наконец соберу их вместе и изготовлю порох. В доме у нас были всякие химические принадлежности, и я смешивал компоненты понарошку — мечтая о том дне, когда какое-нибудь мое варево по правде взорвется.

Однажды я решил, что вывел формулу нового ядовитого газа, — эта настойка, над которой я трудился (на основе жидкости для протирки окон «Уиндекс»), соединилась с некоторым количеством цинка.

Папа хотел, чтобы я стал инженером. По-моему, он был разочарован, что у меня нет склонности к арифметике и прочим необходимым вещам.

В шестом классе дети проходили так называемый «Кудеров тест на предпочтение». Надо было тыкать булавками в лист бумаги — в выбранные квадратики. Тест якобы выявлял, на что вы годны в смысле профессии — до конца дней своих. Результаты показали, что мне суждено стать секретарем. Я набрал максимальное количество очков как будущий «канцелярский работник».

В школе мне больше всего претило, что меня пытаются учить совсем не тому, что меня интересует. Я рос среди отравляющих и взрывчатых веществ — с детьми, чьи родители зарабатывали на жизнь, делая все эти вещи. Конечно, мне было насрать на алгебру!

Хлам из старого гаража

Из Монтерея мы переехали в Пасифик-Гроув, тихий городок по соседству. В свободное время я мастерил марионеток и авиамодели, а также изготавливал самодельную взрывчатку из всего, что оказывалось под рукой.

Как-то приятель сказал: «Видишь гараж через дорогу? Он заперт уже много лет. Интересно, что там внутри».

Мы прорыли лаз под боковой стеной. Внутри оказалась груда упаковочных корзин с боеприпасами для станкового пулемета пятидесятого калибра. Одну связку мы стащили, отодрали клещами головки и извлекли «порох». Только на порох это было не похоже — скорее напоминало зеленовато-черные мелкие блестки (по-моему, называется баллистит). Один из видов бездымного пороха (пироксилиновый) — я такого еще не видел.

Мы его запихнули в трубку от туалетной бумаги, воткнули ее в кучу грязи посреди пустыря и подожгли, а вместо запала вставили позумент (такой блестящий плоский пластмассовый шнурок, из них в летнем лагере делают брелоки для ключей).

Если баллистит как следует не уплотнить, получается настоящий ливень маленьких желто-оранжевых метеоритов.

Весьма стоящей взрывчаткой оказались измельченные пинг-понговые шарики. Мы их часами превращали в пыль тонким напильником. Эта идея пришла мне в голову, когда я прочел о парне, который сбежал из тюрьмы, сделав бомбу из игральных карт. В статье говорилось, что карты были покрыты каким-то сортом целлюлозы, а заключенный всю ее соскоблил и набрал пластифицированной пыли.

Оболочкой для бомбы послужил рулон туалетной бумаги, обмотанный изолентой. Взорвав ее, он удрал из тюрьмы, вот я и подумал: «Надо бы узнать, где тут собака зарыта».