Настоящая англичанка - [24]

Она выиграла. Её отец держит кольцо Гила в надёжном месте, а она выполнила свою часть работы, всё кончено.

Гил был воплощением сдержанности, усаживая Эмму в карету так, словно она сделана из стекла. Там он попрощался с нею, нежным маленьким прощальным прикосновением губ.

— Надеюсь, — сказал он, — Вы считаете мой долг оплаченным, мадам Эмили.

Что она могла ответить? Что на выплату долга, который он навлёк сейчас на себя, потребуется целая жизнь?

— Конечно, — ответила она и сама поцеловала его, — Вы свободны и чисты, милорд.

— Гил, — поправил он. Но после этого они не сказали ни слова.

Когда она нечаянно поскользнулась, спускаясь по ступенькам из кареты, Керр настоял на том, чтобы взять её на руки и занести прямо по лестнице «Грийона». Эмма возблагодарила Господа за свою маску. Эта история разнесётся по Лондону быстрее, чем выйдут утренние колонки сплетен. Было около трёх утра, и те, кто прибыли в Лондон исключительно ради маскарада, только начинали расходиться по своим постелям. Они собирались в маленькие группки среди изящных колонн лестничной площадки.

Мистер Фредвелл, менеджер отеля, увидел их приближение и поспешил им навстречу.

— Мадам де Кюстен! — воскликнул он, с одного взгляда оценив ситуацию, — Вы, должно быть, повредили лодыжку.

— Действительно, повредила, — спокойно подтвердил Гил. — Думаю, что для мадам было бы лучше всего, если бы двое лакеев отнесли её в кресле в её покои.

Раздался шелест голосов, как если бы ветер зашумел в тополях. Очевидно, граф Керр не собирается увлечь таинственную француженку наверх в её спальню на собственных руках, тем самым гарантируя, что она будет фигурировать во всех колонках сплетен на следующий день.

Вместо этого, к всеобщему разочарованию, он усадил её в кресло, кивнул мистеру Фредвеллу, и ушёл безо всякой суеты, перепрыгивая вниз по ступенькам, словно он не увозил её из бального зала, возбудив сотни слухов и тысячи восхитительных спекуляций.

Эмма тяжело сглотнула и заставила себя не тревожиться тем фактом, что её будущий муж принадлежит к сорту мужчин, которые могут переспать с красивой француженкой, велеть ей срочно выйти замуж и уйти, не попрощавшись.

В конце концов, Гил был самим собой.

А она его любит. И тем хуже для неё.

Её настроение улучшилось, когда лакеи вышли, и появилась её собственная горничная, кудахча на ней.

— О, мисс, что произошло с Вами? Вывихнули лодыжку?

Эмма изобразила грациозную хромоту и позволила усадить себя в клубящуюся паром горячую ванну, с ароматом розы, напоить ячменным отваром и уложить в кровать на накрахмаленные простыни, словно она калека.

Её покои окнами выходили на большой внутренний двор «Грийона». Постепенно звонкие звуки смеха и голосов замерли, а она всё ещё лежала без сна в своей прекрасно отглаженной ночной сорочке, завязанной на шее на голубую ленту, и глядела на звёзды. В ее комнате был маленький кованый балкон, похожий на тот, по которому в пьесе бродила Джульетта.

Звёзды были далёкими, маленькими, холодными и совсем не похожими на мерцающие отблески золотых блёсток, которые до сих пор плясали у неё в глазах. Она попыталась представить использование прозрачных шелков для того, чтобы произвести революцию на сцене мистера Тэя, но отказалась от этой мысли без размышлений. Ей больше не хотелось рисовать задники. И не только потому, что декорации Грива были гораздо лучше, чем у неё.

По какой-то причине, было такое чувство, словно она украла невинность Гила, что, конечно, абсурдно. Тогда почему она чувствует эту щемящую грусть?

Облака продолжали плыть поперёк полной луны, напоминая лодки, фрегаты и корабли, плывущие во Францию, ко всем этим очаровательным, неотразимым француженкам.

Наконец, Эмма заснула, даже не сознавая, что у неё мокрые щёки.

Глава 13

На следующий день Эмма возвратилась в Сент-Олбанс и ждала, что Гил с ней свяжется. Прошёл день. И ещё один день. Бетани прислала письмо с выговором, а школьная подруга описала скандальное поведение Гил на маскараде Кавендиша в своем письме. По слухам, он покинул бал вместе с француженкой. Эмма усмехнулась про себя. Прошёл ещё один день.

На третий день Эмма получила письмо от своей кузины. Кажется, Керр танцевал всю ночь напролёт, всю предыдущую ночь, с женой французского посланника, и шёл разговор о дуэли. Это письмо было словно гром среди ясного неба.

Внезапно Эмма поняла, что она по-настоящему не думала о том, что Гил будет ослеплён мадам де Кюстен, что не сообразит, кто она на самом деле. Она не верила, что её будущий муж относится к мужчинам того сорта, что спят с красивой француженкой и не просят у неё адреса для писем.

Но кажется, Гил именно такой мужчина.

Дни шли, а граф Керр оставался таким же необщительным, каким был последние три года. Тогда Эмма, наконец, поговорила со своим отцом, который сосредоточился на своей дочери достаточно долго, чтобы согласиться с тем, что помолвка, возможна, была ошибкой.

Керр ответил обратной почтой на её просьбу о расторжении помолвки. Скорее всего, он надеялся именно на такое письмо. В конце концов, этот человек посвятил себя тому, чтобы оскорблять чувства своей невесты. Её почту переполняли письма, описывающие красотку с льняными волосами в его экипаже в Гайд-парке. Несмотря на цвет волос, ни у кого не вызывала ни малейшего сомнения национальность этой женщины.