Наставник. Учитель Цесаревича Алексея Романова. Дневники и воспоминания Чарльза Гиббса - [123]

Время — это запоздалое оправдание королей.

Почти 19 лет прошло с момента кульминации трагедии, которая унесла жизнь Императора Николая II и всей Его Семьи, — тихой мирной летней ночи в июле 1918 года. В начатом процессе расследования преступления обнаружилось столько лжи, грубости и бессердечности, что в течение длительного времени к нему не было доверия. Это сохранялось до тех пор, пока расследование не передали в руки следователя Алексея Николаевича Соколова, который пролил свет на главные факты и затем продолжил расследование [в эмиграции].

Позже вышло много книг на эту тему, в которых содержалось много лжи. Впоследствии появились другие многотомные труды. Но работы эти были опубликованы одними и теми же авторами и не могут принести ничего нового до тех пор, пока не появится кто-то, возможно, из нового поколения.

Десять лет с русской Императорской семьей [422]

Вместо предисловия[423]

Господин Сидней Гиббс десять лет был близок к Царской Семье, будучи приглашен в 1908 году преподавателем английского языка к Великим Княжнам, а в 1912 году он также становится гувернером и преподавателем Наследника Цесаревича. Это приглашение было сделано по рекомендации английского короля Эдуарда VII[424] — дяди как Государя Николая Александровича, так и Государыни Александры Феодоровны.

Он преклонялся перед Царской Семьей, привязался ко всему русскому, и, пережив трагедию Царской Семьи, которой он был предан до последних дней, сохранил навсегда светлую молитвенную память о Царских Мучениках.

Русское Православие его влекло к себе, он стал понимать его глубину и красоту, а пережитое им в ужасные годы русской революции усилило в нем влечение к русской Церкви. Как он сам, говорит, в 1934 году он принял в Харбине веру, которая дала Царской Семье такую великую духовную силу в дни смертельных испытаний. Он принял тогда имя Алексия. Вскоре затем архиепископом Петропавловским и Камчатским Нестором, впоследствии митрополитом Харбинским и Маньчжурским, он был пострижен в монашество с наречением имени Николая, и затем возведен в сан иepoмонaxa.

Возвратившись в свою родную Англию, проникнутый почитанием Государя и его Семьи, о. архимандрит Николай организовал в их память Домъ Св. Николая въ Оксфорде. Здесь он культивирует эту память, собирает реликвии, относящиеся к Царской Семье, а также к древней святой Руси, и образовал нечто вроде музея и, главное, оборудовал церковь-часовню при этом Доме. Не получая содержания от прихожан, в большинстве с ограниченным достатком, он, имея уже около 73 лет от роду, на собственные небольшие средства ведет и расширяет свое благое дело.

Ниже приведены его воспоминания на английском языке. Они дышат искренней простотой и правдивостью, полны теплой привязанности к погибшим Мученикам и представляют ценный вклад в литературу, посвященную величайшей русской трагедии.

Свои воспоминания о. Николай трогательно заканчивает словами: «Домъ Св. Николая в Оксфорде — это попытка внести свет этой (православной) веры в главный умственный и культурный центр Британской Империи. Этотъ дом содержит несколько реликвий последнихъ дней Императорской Фамилии и является своего рода памятником упокоения Их душ в царстве небесном, где нет ни печали, ни воздыхания, но жизнь безконечная».

В настоящем юбилейном сборнике воспоминания о. архимандрита Николая помещаются в оригинале на английском языке. В одном из следующих выпусков Приходского Листка, если Богу будет угодно, и обстоятельства позволят, предполагается воспроизвести ихъ в переводе на русский язык.

Редакция глубоко признательна о. Николаю за столь ценный дар къ 25-летию Соборного Храма Христа Спасителя въ Нью-Йорке.

Эти воспоминания являются как бы завершением художественно написанных страниц, посвященных также Царской Семье «Десять лет на Императорской яхте „Штандартъ“», печатаемых в Морских Записках Обществом бывших Морских Офицеров в Америке.

В. Шмитт

«В 1908 году король Великобритании Эдуард VII в последний раз посетил Россию. Он совершал круиз на королевской яхте по Балтийскому морю, и Российские Император и Императрица, его племянник и племянница, отправились на своей яхте для встречи с ним у Эстонских берегов. Сидя на палубе Императорской яхты во время неформальной семейной встречи, король Эдуард заметил Императрице, что у детей было плохое английское произношение. Я не знаю, что Императрица сказала в ответ, но в результате замечания короля Эдуарда случилось так, что одним прекрасным осенним днем того же года в сопровождении Государственного советника П. В. Петрова я прибыл в Царское Село, чтобы дать свой первый урок английского языка Великим Княжнам Ольге и Татьяне. Я был представлен Софии Тютчевой, которая в то время состояла при Великих Княжнах, а она представила меня моим новым ученицам. Великие Княжны обладали приятной внешностью, веселым характером, были просты во вкусах и очень приятны в общении. Они были весьма умны и быстро схватывали, когда концентрировали свое внимание. Дисциплина в классной комнате была непременно довольно строгой, и отступления от темы в суровой атмосфере, вызванной присутствием фрейлины, были крайне немногословными. Цесаревич, в то время еще совсем маленький Мальчик, время от времени заходил в классную комнату своих сестер и со всей серьезностью здоровался за руку с посетителями.