Наставник. Учитель Цесаревича Алексея Романова. Дневники и воспоминания Чарльза Гиббса - [115]

27 июля

Прошлой ночью я не мог заснуть, и многие сказали бы, что они провели ужасную ночь, и чаще всего действительно неприятно лежать в кровати, не смыкая глаз. Но хотя прошлой ночью со мной было именно так, это не было неприятно. Я долго лежал, бодрствуя — не помню, насколько долго, потому что не смотрел на часы, но когда стало уже довольно светло, должно быть, не раньше четырех, я задремал, мои мысли, казалось, стали не таким ясными, а затем вдруг проснулся и почувствовал себя в ясном сознании, а в ушах у меня звучали слова, которые только что произнес В [еликий] К [нязь] Алексей Николаевич: «Вы будете чиновником министерства Двора не позднее чем через неделю». Это было очень любопытно и странно. Затем я снова заснул, и ничего больше не происходило.

4/17 августа 1916 г.

Господин Жиляр только что приехал в Императорском поезде из И [мператорской] Ставки и по телефону сказал мне отправиться в Александровский дворец, а затем сообщил, что Императрица хотела бы, чтобы я поехал в Ставку для продолжения занятий английским языком с А [лексеем]. Н [иколаевичем]. Я почувствовал, что что-то должно случиться. Когда он позвонил, я только начинал обедать, и какое-то время мне было довольно трудно есть. Получается, что то, о чем говорил Дядя Миша, произойдет, и даже в указанное время. Это напомнило мне, что я не переписал в свой дневник того, что некогда записал. Он сказал следующее: однако, прежде чем я начну записывать это, нужно сказать, что некоторые мои знакомые, например г-жа Грир и г-жа Малони, раньше уже были у него, и все, что он сказал им, было удивительно верно. Он жил на отдаленной улице под названием Конная, дом 19, квартира 2. Оба раза до и после меня было много людей. Первый раз я ходил со знакомым, второй — один; во второй раз мы разговаривали намного дольше, и он сказал намного больше. Первый раз я был у него в понедельник, 13 июня, второй — в среду, 6 июля, таким образом, между визитами прошло порядка нескольких недель, и он меня действительно не узнал и не вспомнил, что я уже приходил раньше. Вот что он говорил в обоих случаях, так как за исключением одного малозначительного факта, он сказал одно и то же: «Вы человек, который рассуждает, руководствуясь чувствами. Вы можете быть только ученым, пастором, врачом, педагогом, художником, музыкантом, юристом. Ни в коем случае не занимайтесь коммерцией, это всегда будет оканчиваться неудачей. Вы никогда не выиграете на скачках или в лотерею. Вы принадлежите к тому типу людей, которые обычно никогда не женятся, но если вы женитесь, то пусть это будет интеллектуальный союз, а не брак из-за внешней красоты или состояния, так как оба наверняка окончатся несчастно. Сейчас вы находитесь в неопределенном состоянии, но ничто не угрожает вашему положению, оно будет постепенно улучшаться. Первая половина 1916 г. неблагоприятна, вторая будет лучше, как и первая половина 1917 г. Скоро вы отправитесь в поездку, но она будет исключительно по работе; это хорошо, не отказывайтесь от предложения. Это произойдет во второй половине июля или в первые дни августа — и будет только по делам, исключительно по рабочим делам. (N. B. В первый раз он сказал, что это будет в июле.) Вы никогда не разбогатеете вдруг, ваши дела будут улучшаться постепенно, но деньги никогда не будут доставаться вам легко, и вы никогда не будете получать или выплачивать крупные суммы».

Воспоминания Ч. С. Гиббса о Царской Семье, написанные им после принятия священного сана архимандрита в 1938 году [419]

Я могу процитировать слова, которые Он произнес [20 октября], когда унаследовал трон после смерти своего отца в 1894 г.:

«Объявляем всем верным Нашим подданным. Богу Всемогущему было угодно в неисповедимых путях Своих прервать драгоценную жизнь горячо любимого Родителя Нашего Государя Императора Александра Александровича. Тяжкая болезнь не уступила ни лечению, ни благодатному климату Крыма, и 20 октября Он скончался в Ливадии, окруженный Августейшей Семьей Своей, на руках Ея Императорского Величества Государыни Императрицы и Наших. Горя Нашего не выразить словами, но его поймет каждое русское сердце, и Мы верим, что не будет места в обширном Государстве Нашем, где бы не пролились горячие слезы по Государю, безвременно отошедшему в вечность и оставившему родную землю, которую Он очень любил всею силою Своей русской души и на благоденствие которой он полагал все помыслы Свои, не щадя ни здоровья Своего, ни жизни. И не в России только, но далеко за ея пределами никогда не перестанут чтить память Царя, олицетворявшего непоколебимую правду и мир, ни разу не нарушенный за все Его царствование. Но да будет святая воля Всевышнего и да укрепит Нас незыблемая вера в премудрость Небесного Промысла, да утешит Нас сознание, что скорбь Наша — скорбь всего возлюбленного народа Нашего, и да не забудет он, что сила и крепость Святой Руси — в ея единении с Нами и в беспредельной Нам преданности. Мы же в этот скорбный, но торжественный час вступления Нашего на Прародительский Престол Российской Империи и нераздельных с нею Царства Польского и Великого Княжества Финляндского, вспомним заветы усопшего Родителя Нашего и, проникнувшись ими, приемлем священный обет перед Лицом Всевышнего всегда иметь единою целью мирное преуспеяние, могущество, славу дорогой России и устроение счастья всех Наших верноподданных. Всемогущий Бог, Ему же было угодно призвать Нас к сему великому служению, да поможет Нам»