Наставление в христианской вере, т.3 - [32]

II. Относительно того, что Бог очищает свою Церковь от всякого греха, обещает благодать и даёт её своим избранным (Эф 5:26-27), мы говорим, что это ^касается вменения греха в вину, а не его существа (matiиre). Возрождая своих верных, Бог делает так, что владычество греха над ними устраняется, ибо Он даёт им силу своего Св. Духа, с помощью которого они становятся победителями в своей борьбе против греха. Но при этом грех, переставая властвовать над ними, не перестаёт в них пребывать. Поэтому мы утверждаем, что, хотя в детях Божьих ветхий человек распят и закон греха упразднён, какие-то его следы всё же остаются (Рим 6:6)*; но не так, чтобы господствовать над ними, а чтобы смирять их сознанием их собственной немощи. Мы утверждаем также, что эти следы не будут поставлены им в вину не потому, что их как бы нет, но по Божьему милосердию. Освобождённые от греха благодатью, фактически они не перестают быть грешниками и виновными перед Богом.

Нам легко подтвердить это положение, ибо ясные и определённые свидетельства в его пользу есть в самом Писании. Что может быть яснее сказанного св. Павлом в седьмой главе Послания к римлянам? Во-первых, как мы уже показали ранееь, он говорит там от лица возрождённого человека, и св. Августин неопровержимо это доказал0. Я оставляю в стороне вопрос об употреблении им слов «зло» и «грех». Недоброжелатели могут придраться к такому употреблению, но кто станет отрицать, что нарушение Божьего закона — порок? Что отказ от добрых поступков — грех? Кто, наконец, не признает, что грех всегда подстерегает нас там, где дух немощен? Итак, св. Павел говорит, что всё это коренится в испорченности, о которой у нас и идёт речь.

Существует ещё одно доказательство, которое исчерпывает этот вопрос. В Законе нам заповедано любить Бога всем сердцем, всею душою и

аАвгустин. Проповеди, 155, 1 (MPL, XXXVIII, 841).

'Синодальный перевод: «Ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху». ьКн. II, гл. II, 27.

сАвгустин. Проповеди, 154, II — III (MPL, XXXVIII, 833 р.); Трактат о Евангелии от Иоанна, XLI, 10-11 (MPL, XXXV, 1697 р.).

всеми силами. Но раз все составы нашей души должны быть наполнены любовью к Богу, то очевидно, что эту заповедь нарушает всякий, кто позволяет себе хотя бы мимолётное желание или помышление, отвлекающее от любви к Богу и склоняющее к суете. А если так, то разве не в душе заключена готовность терзаться из-за всевозможных желаний, что-то задумывать умом или предощущать чувствами? И если в таких настроениях есть нечто от суеты, тщеславия и порока, то не признак ли это того, что в каких-то частях души любовь к Богу отсутствует? Поэтому человек, не считающий что всякое плотское желание есть грех и что живущий в нас недуг, который порождает желания, есть источник греха, не должен был бы считать грехом и нарушение Закона.

Возможно, кому-то покажется неразумным осуждение вообще всех желаний, которые человек испытывает в соответствии с природой, — ведь они были вложены в него Богом, Творцом природы. Но мы отнюдь не осуждаем желания, вложенные Богом в человека при его сотворении, которые могут быть отняты у нас только вместе с человеческой природой. Мы осуждаем лишь чрезмерные и беспорядочные желания, противные Божественному порядку. А поскольку вследствие порчи человеческой природы все части нашей души настолько извращены, что во всех наших действиях проявляются беспорядок и неумеренность, то ни одно из зарождающихся в нас желаний невозможно отделить от этого испорченного состояния (excez). И мы говорим, что по этой причине все наши желания порочны. Если кто-то хочет более краткой формулировки, то можно сказать, что все желания и устремления людей дурны и мы осуждаем их как греховные, но не потому, что они естественны, а потому, что необузданны. А необузданны они вследствие того, что из нашей порочной и осквернённой природы не может исходить ничего чистого и неповреждённого.

Св. Августин вовсе не так далёк от этой точки зрения, как кажется на первый взгляд. Когда он хочет защититься от клеветы пелагиан, то избегает слова «грех»а. Но когда он пишет, что закон греха остаётся в святых и только вина снята с них, то становится очевидным, что он высказывается в том же смысле, что и мы.

Для того, чтобы взгляды св. Августина на сей счёт стали ещё яснее, приведём несколько высказываний из его книг. Во второй книге «Против Юлиана» он пишет так: «Духовное возрождение отменяет закон

с ^Августин. Против двух писем пелагиан (Бонифацию), I, XIII, 27; III, III, 5 (MPL, XLIV, 563; 590).

греха, но он остаётся в смертной плоти. Отменяет, потому что вина упраздняется таинством, в котором возрождаются верующие; он остаётся, потому что производит желания, с которыми должны бороться сами ве-рующие»а. Ещё: «Закон греха, который жил даже в членах св. Павла, отменяется крещением, но не кончается»ь.

В том же сочинении, св. Августин объясняет, почему св. Амвросий назвал этот порок нечестием. Древний учитель потому называет так закон греха, пребывающий в нас — хотя вина за него снимается в крещении, — что нечестиво для плоти бороться против духас. «Грех умер в смысле вины, которой он нас связывает. И однако он восстаёт, даже будучи мёртв, пока не будет очищен совершенством гробницы»*1. В пятой книге св. Августин выражается ещё яснее: «Слепота сердца есть грех, потому что она — причина неверия в Бога; она же и наказание за грех, потому что таким образом наказывается горделивое и высокомерное сердце; слепота сердца также и причина греха, потому что ведёт к тяжким заблуждениям. Подобно тому и пожелание плоти, против которого сражается праведный дух, есть грех, потому что предполагает непослушание власти духа; оно же наказание за грех, потому что дано нам Отцом за мятеж; и оно же — причина греха, независимо от того, уступаем ли мы ему или заражены им с самого рождения»0.