Наследство Уиндемов - [19]

— Дорогой Марк! Этот человек — давний слуга семьи. Но не слишком ли он хорошо говорит по-английски? Человек, умеющий изъясняться как джентльмен, не может быть удовлетворен столь скромной ролью. Нельзя допустить, чтобы он и впредь оставался рядом с Дукессой. Репутация нашей семьи под угрозой. Она и без того пошатнулась в последнее время, а теперь и вовсе грозит превратиться в руины.

Последние слова тети окончательно лишили Марка самообладания.

— О чем вы говорите? Что все это значит? Может быть, вы хотите сказать, что семья под угрозой оттого, что ее главой стал наследник по второй линии?

— Не кипятись, мой мальчик. Это не имеет ни малейшего отношения к тебе и связано лишь с признанием Дукессы законным членом семьи. Теперь еще этот слуга — мужчина, прислуживавший одиноко живущей девушке. Результат легко предугадать.

— Поздравляю вас с этими выводами, тетя Гвент, но не забывайте, что отец Дукессы, мой дядя, граф Чейз знал и одобрял службу этого слуги, возможно, он сам…

Дукесса прервала его, произнеся спокойным, безмятежным тоном:

— Боюсь, что вы правы, мэм. Репутация семьи действительно несколько пострадала в ходе последних событий, но отменить что-либо уже невозможно. Боюсь даже, что в скором времени репутация семьи может подвергнуться еще большим испытаниям, и меня это беспокоит. Однако неужели вы всерьез полагаете, что Баджи, с его совершенным знанием языка, может заключать в себе какую-то угрозу для семьи?

— Разумеется, она так не думает, — ответил Марк, делая одновременно тете Гвент знак помолчать. — Хотя бы потому, что наш Спирс может составить неплохую конкуренцию Баджи и в красноречии, и в умелом исполнении обязанностей камердинера.

— Но Баджи ни в коем случае не может оставаться ее камердинером, Марк, — не сдержалась тетя Гвент.

— Ее камердинер? — спросила Антония, поднимая голову от нового романа — сентиментальной истории об экзальтированной героине, постоянно проливающей слезы, и ревнивом герое, рассекающем каждого встречного пополам своим магическим мечом. — Он твой камердинер, Дукесса? Как интересно! Так это он делает тебе прическу, готовит ванну? Может быть, ты познакомишь меня с ним завтра утром?

— Если тебе так хочется, Антония.

— Баджи останется здесь, — твердо заявил Марк. — Но круг его обязанностей я определю впоследствии.

— Я полагаю, — уверенно начала Дукесса, — что определять обязанности Баджи — это мое право.

— Полегче, Дукесса, — откликнулся Марк. — Ты теперь живешь в Чейзе, но не ты всем здесь распоряжаешься. Чтобы жизнь в доме текла размеренно и спокойно, на здешних слуг возложено множество самых разных обязанностей, у каждого — своя. Ты привыкла к своему “Милому Крошке” и еще незнакома с распорядком большого дома. Но я обещаю непременно обсудить с тобой положение Баджи. Я очень рад, что ты решила наконец перебраться в Чейз. Может быть, ты расскажешь мне, что заставило тебя изменить свое решение?

Дукесса явно решила не затруднять себя ответом. Выражение ее лица никак не изменилось. “Как она грациозна и прекрасна”, — думал Марк, наблюдая за ней. Ее изысканная манера держаться казалась все более непостижимой. Раньше ее холодные сдержанные манеры выглядели всего лишь занятными, если не сказать смешными, ведь тогда она казалась просто выскочкой. Теперь же этот аристократизм был к месту, она наконец заняла подобающее положение. Марк вспомнил, какой он застал ее в саду у коттеджа — раскрасневшейся, с завитками волос, прилипшими к влажному от пота лбу. Невероятно, что она могла быть такой. Сейчас Дукесса была похожа на мраморное изваяние, и казалось не правдоподобным, что она может ощущать вкус вина или переживать за Баджи.

Фанни только было остановила вожделенный взгляд на подносе с лимонным кексом, как, заметив нахмурившееся лицо тети Гвент, поспешно опустила глаза.

— Может быть, попробуешь яблоки, они такие чудесные, я уже расправилась с одним, — предложила тут же Дукесса.

Безразлично пожав плечами, Фанни поймала яблоко, брошенное Марком. Марк попытался улыбнуться Дукессе, но та даже не смотрела на него.

— По-моему, уже слишком поздно, — заметила тетя Гвент. — Девочкам пора отправляться в постель.

Антония закрыла было книгу, чтобы встать и уйти, но раздумала и решила вдруг обратиться к Дукессе.

— Оказывается, ты наша сводная сестра, Марк сказал нам об этом. Вовсе ты никакая не кузина из Голландии.

— Да, ты права. После того как ваша дорогая мама умерла, папа женился на моей маме и признал меня своей законной дочерью.

— Подумать только, ты была бастардом, — простодушно отметила Фанни; ни малейшей искры коварства не показалось при этом ни на ее лице, ни в голосе. — Как это странно! Я помню, как мы с Антонией спорили, откуда ты. Из Голландии или из Италии? Нам было очень трудно определить это, поскольку ты никогда не говорила ни на одном из этих двух языков.

— Да, я была бастардом, до прошлого мая, если быть точной.

— Дорогая, нет никакой необходимости так громко заявлять об этом, люди могут подумать, что ты совсем не стыдишься своего неблагополучного рождения, — одернула ее Гвент.

— Я не вижу ничего постыдного в своем рождении, мэм.