Наследство смертника - [42]

Мой адвокат выглядел как нерадивый школьник на серьезном экзамене. Во всем этот деле Рум не добрался только до денег и не свалил на меня ограбление банка. Хотя в историю с банковской добычей меня проще всего было втянуть. Там-то мое участие шито белыми нитками. Мне кажется, Тим не раз примерял меня к ограблению Национального банка, мог он и копнуть поглубже, но не захотел. Не позволило честолюбие. Банковское дело передано в ФБР, а Тим терпеть не может ребят из этой конторы. Куда важнее выгородить и обелить Джаспера Харриса.

Тим добился своего. Он сумел смыть дерьмо с полицейского мундира, пуговицы которого вновь заблестели на солнце. А главное – он сохранил под собой кресло и укрепил пошатнувшуюся репутацию демократов.

В течение всего процесса я оставался наблюдателем, а не борцом. Меня не пугала смерть, меня не интересовала жизнь. Я устал. Даже деньги Хэммера не имели для меня значения, Я надел его шкуру и понимал то, что не в состоянии был понять, когда зашел к нему в колпак. Перед смертью он желал только одного – мести! Смерти Корины. Того же желаю и я.

Мне не суждено было выполнить завещание смертника, но найдется такой человек, который сумеет победить эту женщину. Она здесь. Корина где-то рядом, как стервятник, она кружит над добычей и ее ничто не заставит уйти от денег.

Сильная, умная женщина, но тороплива и нетерпелива. Поторопилась с Хэммером и промахнулась. Поспешила со мной и осталась ни с чем. Истории повторяются. Не знаю, как будет выглядеть следующая, но пока чемодан с полутора миллионами существует, еще не один человек сложит голову в этой охоте. Лучше, если первой головой оказалась бы голова Корины Монс.

Знайте, она ждет! Ждет того, кто появится на фотографии рядом со мной. С человеком, сидящим на электрическом стуле…

Эпилог

Ной Ларсен поставил точку и расписался. Когда он собрал исписанные листы в стопку, получилась объемистая рукопись. Подготовив большой пакет, он аккуратно вложил в него свою исповедь и тщательно заклеил. Главное сделать он успел. У него оставалось еще время. Ларсен достал сигареты, закурил и подошел к крошечному окошку с решеткой. Сигарета еще тлела, когда послышался лязг затвора и дверь камеры открылась.

Он видел только двоих. Начальника тюрьмы Кеннета и капеллана.

– Нам пора.

– Сделайте одолжение, Кеннет, оставьте меня наедине со святым отцом. Я не задержу вас больше минуты.

Секунду подумав, начальник тюрьмы кивнул и пропустил капеллана в камеру. Дверь захлопнулась.

– Вы желаете исповедаться, сын мой?

– Я это уже сделал. Не будем терять времени. У меня к вам просьба. Последняя. Могу я на вас положиться?

– Разумеется. Отказать человеку, уходящему на суд божий, не может даже грешник.

– Я верю вам. – Ларсен взял со стула пакет с рукописью и протянул капеллану. – К вам подойдет человек, который назовет женское имя: Корина Монс. Передайте ему это.

– Я выполню ваш наказ.

– Еще не все.

Ларсен взял карандаш и написал на клочке бумаги четырехзначное число.

– Этот листок вы передадите тому же человеку, но только после того, как он пригласит вас на панихиду женщины с тем же именем. Корина Монс.

Ларсен вынул из кармана маленькую обрезанную фотографию женщины в купальном костюме на фоне моря. Себя и хижину, в которой они жили в Санта-Барбаре, он отмахнул ножницами.

– Если в гробу окажется эта дама, то можете вручить листок тому человеку. Не ошибитесь.

– Я сделаю все, как вы сказали.

– Я многих расспрашивал о вас, уж вы извините за недоверие. Люди говорят, что вы кристально честный человек.

Дверь скрипнула и приоткрылась. Ларсен вышел в коридор. Кроме начальника тюрьмы его ожидало еще три человека. Два охранника и палач. Ларсен увидел его лицо без маски. Обычный парень, рыжеволосый, с веснушками. Бесцветные глаза ничего не выражали. Может он и встречал его раньше, но такие лица не откладываются в памяти. Их не замечаешь. И этот человек оборвет его жизнь.

На запястьях Ларсена защелкнулись наручники, и процессия двинулась по коридору, в конце которого чернела металлическая дверь. Когда ее раскрыли, он прошел первым. Знакомый зал, яркий свет, белые стены без окон и перегородка, разделяющая помещение на две половины.

Три месяца назад он входил под своды купола впервые, но с противоположной стороны и в другом качестве. Ему показалось, что с тех пор не прошло и суток.

Тогда его называли: «счастливчик Ларсен» или просто «везунок». Он был веселым беззаботным малым с умеренным годовым доходом и открыто смотрел на мир. Теперь Ной Ларсен представлял собой особо опасного преступника, маньяка-убийцу, которого ждет заслуженная кара.

Его сопроводили в стеклянный колпак, сняли наручники, и он сам сел в железное кресло. Пока палач застегивал ремни, Ларсен внимательно всматривался в лица свидетелей. Он искал человека, способного заменить его в этом мире и довести завещание Хэммера и свое до конца.

Капеллан пробормотал молитву и вышел, его сменил начальник тюрьмы. Когда тот склонился к нему, Ларсен встретился взглядом с Джеком Фолби. Он знал этого парня, не раз встречался с ним на ипподроме. Фолби – свободный журналист, работает по договорам и вечно ходит в долгах. Выбор сделан. Кеннет уже не удивился последней просьбе смертника. Фолби попросили зайти в колпак.