Наследство для двоих - [10]

В течение трех месяцев этот план был воплощен в жизнь. Р.-Д. запатентовал свое изобретение и потихоньку начал его продавать, объезжая различные месторождения и обзванивая бурильщиков. Дело шло со скрипом, поскольку очень немногие тогда проявляли интерес к подобным революционным новинкам.

Те годы были для него временем разочарований. Еще больше их усугубили биржевой крах и смерть жены. Неоднократно Р.-Д. находился на грани того, чтобы послать все к дьяволу, однако каждый раз мать оказывалась рядом и удерживала его. Она воодушевляла сына, поощряла его к тому, чтобы создать собственную лабораторию для испытаний новых составов и оборудования, нанять торговых представителей, которые стали бы продавать продукцию фирмы и обучать бурильщиков работе с нею. В течение десяти лет из одного-единственного сотрудника собственной фирмы Р.-Д. превратился в босса, под началом которого трудились десятки человек. Его бизнес расширялся в геометрической прогрессии. Неожиданно для самого себя он оказался владельцем многомиллионного состояния.

И всем этим он был обязан женщине, любившей его больше всего на свете, – Эбигайль Луиз Лоусон. Р.-Д. полным преданности взглядом смотрел на фотографию матери, сделанную за год до ее смерти. Ему улыбались бездонные синие глаза, излучающие любовь и тепло. Лицо обрамляли белоснежные вьющиеся волосы, собранные на макушке, а с изящных мочек ушей свисали прозрачные сережки.

– Настоящие бриллианты, – подмигнул изображению матери Р.-Д. – точь-в-точь, как в тот день, когда подарил их ей. – Здорово мы их всех обдурили, правда? Они никогда не ожидали от нас того, что мы сделали. Все думали, что мы купим себе большой красивый дом где-нибудь в Ривер-Оукс, а мы взяли и восстановили Ривер-Бенд – во всей его прежней красе. Пусть помнят, что Лоусоны появились здесь задолго до них. А сегодня их дурит Дин Лоусон, женясь на девочке Торренсов. И это будет чертовски хорошая свадьба!

С резной ореховой полки над камином позолоченные часы пробили четверть часа. Словно услышав упрек матери в нерасторопности, Р.-Д. слегка скривил лицо в виноватой гримасе и еще раз посмотрелся в зеркало над столом.

– Я знаю, что собираюсь чересчур долго. – Он сделал еще одну попытку повязать цветной галстук-бабочку. – Но мне нужно было сходить в конюшню и убедиться, что кони запряжены надлежащим образом, а экипаж готов. Помнишь ту красивую карету, которую я купил, чтобы ты могла проехаться в ней на параде? Мы финансировали его и организовали для того, чтобы люди покупали военные облигации. Именно в этой карете сегодня приедет на свадьбу невеста. Сейчас она готовится к торжеству в коттедже – вместе со своим семейством.

Р.-Д. помолчал, глядя на собственное отражение. Несмотря на седину, которая все больше прибавлялась в его волосах, он вовсе не чувствовал себя человеком, которому вот-вот перевалит за пятьдесят. Кожа на его лице была гладкой, не считая глубоких морщин на лбу, около рта и вокруг глаз. Она туго обтягивала его твердые скулы и разве что немного собиралась складками под выступавшим вперед подбородком – особенно сейчас, когда он туго, но чрезвычайно криво, повязал свой невероятно цветастый галстук-бабочку.

Испустив вздох отчаяния, Р.-Д. развязал его и стал завязывать снова, бессознательно продолжая разговор с фотографией матери.

– Видела бы ты сейчас эту карету! Гарсия украсил ее белыми живыми цветами – лилиями из долины, гардениями и яблочным цветом. Она теперь напоминает одну их тех колясок, которые разъезжают на Параде роз. А запрячь ее я велел парой арабских жеребцов – белых, как молоко. У них – черная упряжь и белые плюмажи на головах. Конюх, молодой поляк, начистил сбрую до зеркального блеска. Она теперь сияет, как пара лакированных ботинок на каком-нибудь черномазом пижоне. Мне нравится этот парень Яблонский, – серьезно кивнул головой Р.-Д. – Он определенно умеет ладить с лошадьми. И чертовски здорово разбирается в селекции. Вот только я не могу разобрать и половины из того, что он говорит. Акцент у него такой, что сам черт ногу сломит. – Галстук опять съехал набок. – Дьявол! Я никогда не умел завязывать эти дурацкие штуки! – выругался Р.-Д. и со злостью дернул упрямую вещь. – Дин!

Он выскочил из комнаты и направился к расположенной в башенке спальне сына.

Дверь в спальню была закрыта. Р.-Д. ухватился за ручку и потянул ее на себя, однако, увидев в щель находящегося в комнате сына, замешкался. Сын до кончиков ногтей был настоящим джентльменом – именно таким, каким его всегда мечтал видеть Р.-Д. Сознавая, что сам он не особенно отесан и не получил достаточного образования, Р.-Д. хотел, чтобы у сына было всего этого в достатке. Доброе старое время, когда рукопожатия было достаточно, чтобы скрепить сделку, миновало. Именно поэтому после того, как сын окончил Техасский университет, он отослал его в юридическую школу Гарвардского университета. С тех пор, когда парню исполнилось десять лет, Р.-Д. заставлял его каждое лето работать в своей компании, чтобы тот познавал науку бизнеса с самых азов. Он посылал его в лучшие школы, где Лоусон-младший изучал искусства и учился хорошим манерам. В сегодняшнем мире без всего этого было просто не обойтись. И, конечно же, с самого начала Р.-Д. лелеял мысль, что настанет день, когда сын возьмет в руки бразды правления его компанией.