Наследство - [25]

Оркид кивком указал в сторону Сендаруса.

— Что ты скажешь об успехах своего нового подопечного?

— Нового? Вот уже десять лет прошло с тех пор, как король отдал на мое попечение Его Высочество.

Эймеман скептически взглянул на принца.

— Пожалуй, чересчур импульсивный, однако знания усваивает быстро. Его голова полна романтических представлений и всего того, что сам он называет «благородными идеалами». Если все это не принимать во внимание, то ему удалось стать вполне сносным учеником.

— Сносным?! — с негодованием воскликнул Сендарус. — Да сам Горный Бог не смог бы вынести ваших требований!

Эймеман закатил глаза к потолку.

— Вы не находитесь здесь еще и пяти минут, а уже богохульствуете не хуже своего дядюшки.

— Ничего страшного, — заметил Оркид, внезапно став серьезным. — Сейчас вы находитесь в самом сердце Кендры, а ее жители не слишком-то любят обращаться к другим богам. Все они твердо убеждены, что только то божество, которому они поклоняются, и есть единственный, истинный создатель.

— Они не позволяют тебе молиться Горному Богу? — спросил ошеломленный Эймеман.

— С тех пор, как я признал, его Богом и стал поклоняться ему, не наделяя его другими титулами, они предпочитают смотреть сквозь пальцы на мою веру, считают меня конформистом.

Эймеман кивнул, однако на его лице выразилось разочарование.

У него было не слишком много времени, чтобы тратить его на фарисейские рассуждения.

— Значит, вам следует что-то придумать, — обратился он к Сендарусу.

— Я убежден, что мы не задержимся здесь до такой степени, чтобы нам пришлось что-либо придумывать, — беспечно отозвался юноша, не заметив многозначительных взглядов, которыми обменялись Оркид и Эймеман.

— Должно быть, вы утомлены, — обратился Оркид к принцу. — Мой секретарь проводит вас в комнату, где вы смогли бы отдохнуть, а я тем временем распоряжусь, чтобы для вас подготовили более достойные покои, и оповещу личного секретаря королевы о вашем прибытии.

Сендарус хотел было возразить, поскольку он едва ощущал усталость и горел от нетерпения увидеть хотя бы часть столицы величайшего королевства, одного из самых огромных городов мира, однако он прочел что-то важное во взгляде Эймемана, обращенном к нему, и понял, что осмотр столицы Кендры должен подождать.

— Как вам угодно, дядюшка.

— А где же ваша прислуга и багаж?

— Они все еще на корабле.

Оркид позвал своих секретарей и отдал нужные распоряжения; двум из них он велел позаботиться о свите и багаже своих гостей, третьему же было приказано приготовить апартаменты самого Оркида для отдыха Сендаруса.

— Так значит, Марин решил, что его сыну не следует знать ничего о его части в будущем Кендры? — спросил Оркид Эймемана, когда они остались одни.

Эймеман отвел взгляд в сторону.

— Оркид, будущее еще так неясно. Король не хотел бы чересчур обнадеживать Сендаруса.

Оркид глубоко вздохнул.

— Мой старый друг, ты забываешь о том, что я сразу вижу, когда ты начинаешь лгать. Ты не можешь смотреть мне в глаза, и говоришь так, будто извиняешься.

— Я никогда не говорю так, чтобы можно было подумать, будто я извиняюсь, — с жаром возразил Эймеман, и после этих слов молниеносно исчезло все его раздражение.

— Ну ладно, может быть, и ясно, когда я извиняюсь перед кем-нибудь другим, — примирительно проворчал он.

— Так в чем же заключается истина?

— Когда я говорил, что голова принца забита всяческим вздором, недостойным внимания, я не имел в виду ничего другого. Марин боится того, что его сын откажется от исполнения роли, которая сможет показаться ему недостойной его положения в любом варианте.

— Что же мы сможем сделать вопреки воле природы? Если мечты короля Амана смогут воплотиться в жизнь, мы должны приложить к этому все свои силы, независимо от того, покроет ли нас это славой.

— Однако король не намеревается выступать против естественного течения дел, предопределенного природой. Он хотел бы чтобы ты подготовил почву для предстоящих событий.

— Понятно.

Оркид поднялся и подошел к окну, сделав знак Эймеману присоединиться к нему.

— Ты видишь размеры этого дворца? Его население едва ли не равно населению самой Пилы. Я мог бы, пожалуй, найти около сотни добровольцев, однако при дворе Ашарны они окажутся жалкой горсткой по сравнению с самыми влиятельными персонами.

— Тем не менее король не хотел бы посвящать Сендаруса в эту часть наших планов.

— Чем скорее мы представим его королеве и всей королевской семье, тем будет лучше, — уверенно произнес Оркид.

— Сколько у нас времени для этого?

— Ты хочешь спросить, когда умрет королева? Это может случиться нынешней ночью, или на следующей неделе, или в следующем месяце. Она принадлежит к числу сильнейших натур, которые мне встречались, однако она очень больна.

— А как скоро после ее смерти вступит в действие первая часть плана?

— Думаю, что почти сразу.

— Все готово?

Оркид кивнул.

— Если только не произойдет ничего непредвиденного между нынешним моментом и последующим.

Эймеман взглянул встревоженно.

— Что ты хочешь сказать? Я убежден в том, что оппозиция не станет предпринимать никаких действий прежде, чем королева умрет.

— Против самой королевы? Нет, конечно же, нет. Но против нас, либо против таких же выделенных, как мы? Это уже почти происходит. Беда приходит только благодаря судьбе, я не волен этим распоряжаться. Эймеман, ты должен понять, что сейчас наступило наиболее опасное время для исполнения плана, даже не настолько опасное, какое наступит после смерти королевы, — только сейчас для нас настал самый опасный момент.