Наследники Земли - [42]

— Как долго это может продлиться? — донесся вопрос Тор.

— Корабль замедляет ход, — сказал Эксфорд. — И пока еще у него огромный запас углового момента, который нужно сбросить. Хорошо, если это все, что он сделает.

Вибрация продолжалась еще секунд пятнадцать, потом понемногу утихла.

— Остановились, — прокомментировала Сэмсон, продолжая концентрироваться на данных с пульта перед собой. — Кажется, это все.

— А мне кажется, начинается самое интересное, — вполголоса пробормотала Гу Мань.

Эландеру показалось, что краем глаза он увидел блеснувшие где-то рядом искорки. Оглядевшись кругом, он с удивлением обнаружил: сам по себе воздух внутри рубки, казалось, заиграл блесками яркого света!

То же самое видела и Тор — она с осторожностью озиралась вокруг.

— Что происходит?

— Началось, — прошептала Сол. — Думаю, мы отправляемся!…

Свет стал ярче, и Эландер сжался. Сверкающие пылинки сливались в хлопья, затем повисали, образовывая сплошные полосы, раскачивавшиеся так, будто воздух обвевал их потоком. Они кружились в «водоворотах», становясь все ярче; так продолжалось до тех пор, пока он еще различал очертания и обстановку рубки. Питер зажмурился от слишком сильного света. Даже Сол, стоявшая совсем близко, казалась сквозь нестерпимое сияние неясной, расплывчатой фигурой. Жаркое зарево сияло сквозь опущенные веки, а белые вспышки метались, кажется, в самом его мозгу. Свет прорастал в глазные яблоки, сетчатку, зрительный нерв. У Питера хватило времени, чтобы успеть подумать, не опасен ли такой яркий свет, как вдруг — так внезапно, словно он в момент и напрочь лишился собственных ног, — пол рубки исчез и, теряя сознание, Питер полетел вниз.

2.1.2

Тор дремала лишь наполовину. Где-то вдали, на огромном расстоянии от себя, она чувствовала присутствие сильной боли, физической и эмоциональной, но не во времени настоящем. Она могла спрятаться от этой боли, представив, будто ее ощущение нереально. Реальными были лишь она сама и та абсолютная темнота, в которой она находилась. Она и ее собственная память.

Грезился разговор с Юэем, что произошел между ними еще до его ухода на «Мантиссе-А». Воспоминания казались совершенно отчетливыми. От чужака исходил едва уловимый запах оливок, смешанный с каким-то химическим, но не слишком агрессивным ароматом. Голова Юэя напоминала цилиндр, завершенный сверху чем-то вроде купола. Выражения отображались на его лице черными и белыми листками, двигавшимися туда и сюда, формируя совершенно симметричную картину. Разговаривая, он мог одновременно использовать два дыхательных горла, передавая за счет биения частот более насыщенную звуковую картину, чем при использовании одного только тембра.

— Сколько тебе лет, Юэй? Надеюсь, тебя не обидел мой вопрос.

Его голова наклонилась, обращая лицо к собеседнице.

— Мой возраст/почему ты спросила?

— Мной движет любопытство, — сказала она, вспоминая первого из увиденных ей Юлов/Гоэлов.

Прозванный захватившими его людьми «Чарли», он умер в заключении у Эксфорда. Вскрытие обнаружило довольно значительные отложения на сосудах и рубцы на нервных окончаниях, свидетельствовавшие у людей об очень солидном возрасте. «Возможно, ему несколько веков», — сказал тогда Эксфорд. Оказалось, у Фрэнка достаточно запасов инопланетного генетического материала, чтобы накопить свидетельства высочайшего уровня их биотехнологий, включавших средства борьбы со старением.

— Продолжительность жизни Юлов/Гоэлов не совпадает с жизнью человеческой/риилов. Боюсь, что тебе не понять.

— Не понять что? Ты рождаешься, ты живешь и, наконец, рано или поздно умираешь. И насколько же тебе трудно определить, как много единиц времени прошло с момента собственного рождения?

— Это действительно трудно, поскольку концепция рождения/идентичности у двух наших видов сильно разнится. Я вовсе не независимый индивидуум — как вы это понимаете, — чтобы/уже измениться.

— Мы сами изменились, — возразила Тор. — И разве изменение — это не сама жизнь?

— Только до тех пор, пока ты рассматриваешь свое существование как конечное — от рождение/тело до смерть/ тело. Какая-то часть меня/нас старше, чем остальные. Я/ Юэй не есть то же самое, что представляло собой рождение/тело. Чем в таком случае мог я/мы измерить наш/мой подсчитанный суммированием лет возраст?

— Я не знаю, — ответила она, жалея о своем опрометчиво заданном вопросе. — Послушай, это простое любопытство.

Юэй немного подумал и затем, глядя на нее с выражением сочувствия, произнес:

— В единицах измерений, принятых Кэрил/Хацис, я родился примерно 400/86 лет назад.

Тор полагала себя готовой воспринять что-то вроде этого, однако, услышав реальные цифры, поразилась им, уязвленная до глубины души. Она разговаривала с существом, прожившим в десять раз дольше, чем она сама — более старым, чем сама программа освоения космоса, появившимся на свет до рождения большинства земных государств и самого языка, на котором они разговаривали.

— И ты помнишь столь давние времена?

— Есть воспоминания о том времени — мои/не мои собственные, — ответил он, несомненно, испытывая проблемы в передаче смысла того, что намеревался сказать.