Наследники Вюльфингов - [64]

Но Гугдитрих не захотел отказаться от мысли добыть себе в жены прекрасную королевну. Приказал он созвать лучших мастериц и стал учиться у них разным женским рукоделиям. Целый год учился он у них, пока не сравнялся с ними в искусстве. Потом приучился он говорить женским голосом и отпустил себе волосы. Наконец оделся он в женское платье и пошел в нем в церковь, и все в Константинополе, знавшие его прежде, не узнавали его и спрашивали, кто же эта красавица?

Обрадовался Гугдитрих, убедившись, что стал неузнаваем, и еще более укрепился в своей надежде хитростью добыть невесту. «Лишь бы попасть мне в Салоники, а там уж я достигну своей цели», — думал Гугдитрих.

— Дорогой учитель, — сказал он Берхтунгу, — посоветуй мне теперь, как бы попасть мне в Салоники?

— Возьми с собой пятьдесят отважных рыцарей и четыреста оруженосцев, да еще тридцать молодых девушек, одетых в нарядное платье, — отвечал ему герцог Берхтунг. — Возьми с собой свою роскошную палатку и, прибыв в Салоники, прикажи раскинуть ее на равнине перед городом и сядь в ней, надев на голову корону, и пусть слуги твои стоят вокруг тебя. Король поспешит послать к тебе, чтобы узнать, как и почему попал ты в его землю. Ты же отвечай, что ты — дочь константинопольского короля, изгнанная из Константинополя братом твоим, Гугдитрихом, за то, что ты отказалась выйти замуж за некрещеного язычника, за которого он хотел тебя выдать, и что теперь ты приехала в Салоники искать пристанища и защиты у короля, пока брат твой не смягчится и не призовет тебя к себе. Король позволит тебе остаться при его дворе. Ты оставишь при себе всего лишь троих из всей свиты, — остальных же отпустишь домой. Через год я сам приеду за тобой.

Обрадовался Гугдитрих и решился последовать совету Берхтунга. Переодетый женщиной, с пышной свитой подъехал он к Салоникам и на равнине перед городом раскинул свою палатку, над которой сверкали четыре карбункула. Люди смотрели и дивились незнакомым гостям. Король сейчас же послал одного из своих рыцарей разведать, кто были незнакомые гости и зачем приехали они в его землю.

Гугдитрих со своими рыцарями, как то и подобало, вежливо принял королевского посла. Рыцарь же, взглянув на него, сказал:

— Откуда приехала ты, благородная королева, и чего ты от нас желаешь?

На это Гугдитрих отвечал:

— Я, несчастная девушка, приехала к вам из Константинополя: меня изгнал брат мой, Гугдитрих, за то, что я отказалась выйти замуж за некрещеного язычника. Приехала я сюда искать защиты и милости у короля, — пусть он позволит мне остаться при его дворе, пока не смягчится гнев брата моего.

Вернулся рыцарь к королю Вальгунту и рассказал, в чем дело, советуя в то же время принять девушку с честью, как прилично ее высокому роду, — недаром же дошла до нее молва о великодушии и доблести короля Вальгунта и недаром же приехала она из такой дальней страны искать у него приюта и защиты.

Вальгунт сам вышел из своего бурга навстречу Гугдитриху и радушно приветствовал его. Гугдитрих бросился к его ногам и повторил свою просьбу. Вальгунт поспешно поднял его и сказал;

— Не достоин я того, чтобы благородная константинопольская королева преклоняла передо мной колена. Оставайся здесь у меня со всею своею свитой, не заботясь ни о питье, ни о пище.

— Нет, благородный король, этого не должно быть. Меня проводил сюда герцог Берхтунг из Мерана со своими рыцарями. Он — доблестный князь и обладает обширными землями, и я должна отпустить его домой.

— Да, вот и Берхтунг, я узнаю его, он сам служил у меня целых три года, — сказал король.

Наделив Берхтунга и его свиту богатьши одеждами, Гугдитрих отпустил их домой, а сам остался в Салониках всего лишь с тремя спутниками.

Вальгунт, взяв гостью за руку, с почетом сам ввел ее в свой город; сама королева вышла к ней навстречу, а потом усадила ее на почетное место и стала расспрашивать о ее роде и имени. Приезжая отвечала, что зовут ее Гильдегундой.

Гильдегунда сейчас же принялась за работу и начала прясть с таким искусством, что при дворе Вальгунта не могли надивиться на ее пряжу: ничего подобного не бывало еще в той стране. Потом Гильдегунда принялась вышивать шелками и золотом разных вещих птиц и так хорошо, что их можно было принять за живых. Видя такое ее искусство, королева сказала ей:

— Ты должна научить этому и моих молодых девушек. За то я всегда буду к тебе благосклонна и в награду одарю тебя серебром и золотом и обещаю исполнить все, чего ты ни пожелаешь.

Гильдегунда поблагодарила ее за обещание и охотно взялась обучить своему искусству ее девушек.

Целых полгода обучал Гугдитрих двух девушек из ее свиты всяким женским рукодельям. Он научил их изготовлять прекрасные белые широкие скатерти с изображениями разных птиц и зверей и даже целых приключений из охотничьей жизни.

— Кто это изготовил такое чудо? — спросил король Вальгунт, увидя в первый раз такую скатерть, и камергер его отвечал ему:

— Это все делает прекрасная Гильдегунда из греческой земли.

Итак, скоро все при дворе Вальгунта полюбили Гильдегунду за ее добрый нрав и искусство.

Наконец задумала гостья вышить золотом шапочку с двойными полями, небывалой красоты, и когда шапочка была готова, она собственноручно надела ее на голову королю Вальгунту и сказала: