Наследники отречения - [18]

 Как не болело сердце за дочь, я решила не терять времени и не сворачивать к Замку. Кроме слез, которые с тем же успехом могла лить сердобольная Флоран, я ничем не могла помочь своей девочке. Карл подготовил достаточно хороших лекарей, они должна были сделать все возможное.

 Написав Маркусу принятое решение, я попросила его держать меня в курсе относительно состояния Марии, а так же изолировать ее и Карле настолько, насколько это будет возможно, чтобы не вызвать подозрений. Больше я не имела права думать о семье - впереди были проблемы, требующие меня без остатка.

 Погода стояла отменная: жара спала, и температура круглосуточно держалась где-то на уровне двадцати градусов. Дождей в ближайшее время не предвиделось, ураганов тоже, поэтому настроение у всех, несмотря ни на что, было благостное. Я радовалась всему, что видела и ощущала - это было огромное преимущество. Мне по сердцу был покой и стабильность, но известные события прошлого насильно привили страсть к приключениям, напряжению ума и воли. Не знаю, хорошо ли это было или плохо, но жизнь лепила из меня то, что требовали обстоятельства, и потому я не смела роптать.

 Время полетело от рассвета до заката… В день удавалось пройти примерно три-четыре деревни, в четвертой, если позволяли условия, мы останавливались на ночлег. Мое войско насчитывало без малого полторы тысячи человек, поэтому паника среди населения была не такой всепоглощающей, тем более, в домах размещались только офицеры, простые войны с комфортом спали на улице. Настроение местных жителей пока выглядело вполне мирным, однако, по словам Фаэла, моего Третьего стопника, мы еще не достаточно продвинулись вглубь Южных герцогств.

 Примерно через каждые два дня Марк присылал весточку из Замка. По его словам, Мария шла на поправку, а Карле начал активно интересоваться делами - обе новости были бальзамом для моего истерзанного сердца. Милая Фло, осознав, что ей придется задержаться подольше, вызвала из Лаусенса своего сына Парфа - жизнерадостный рыжий мальчик был способен оживить любую, даже очень мрачную обстановку. Параман так же благополучно достиг Пата в предполагаемый срок, и больше новостей от него пока не поступало. Зато Кристиан написал ответ, обещав исполнить мою просьбу... Части мозаики потихоньку укладывались на свои места, и я очень надеялась, что покойный брат все же меня не переоценил.

 Шел полдень двадцать первого дня, с того момента, как мы вышли на Юго-Восточный тракт. Вдоль запыленной желто-серой дороги вместо привычных глазу елей и дубрав, раскинулись каштановые леса, обрамленные каскадом акаций настолько изумрудного цвета, что уставали глаза. Хлебных полей попадалось все меньше и меньше: жители юга в основном разводили скот: на сочной траве животные откармливались быстро. Деревеньки тоже несколько изменили внешний вид - вместо деревянных низких домов, белели на солнце каменные хижины. Мне все было в диковинку, и я не скрывала любопытства, стараясь замечать мельчайшие детали.

 Фаэл оказался прав - чем дальше продвигалось войско, тем тревожнее становилось вокруг. Старейшины встречали нас по всем правилам и с должным раболепием, но под всем этим чувствовались не то страх, не то враждебность. Я старалась выказывать интерес к их жалобам и просьбам, на пальцах объясняла свои решения, но паника Натана потихоньку становилось все более понятной.

 Первый инцидент произошел в небольшом городке ближе к вечеру. Поскольку небо затянули тучи, я приняла решение остановиться в доме местного лорда, коим оказался ни кто иной, как Фансел. Ужин прошел тихо, хотя хозяйка, молодая женщина, судя по чертам лица из нашего рода, заметно нервничала.

 Когда слуги подали чай, а я завела с лордом неспешную беседу о его планах на будущее, с улицы послышались крики. Офицеры, не дожидаясь моего приказа, мгновенно повыскакивали с мест и заблокировали дверь и окна, а Фансел, испросив взглядом разрешения, отправился выяснять причину волнений. Подождав напрасно его возвращения примерно с полчаса, я внутренне помолилась, достала свой крестик и, покачав головой в ответ на предостерегающие возгласы, приказала выпустить меня наружу.

 Садилось солнце. Ветерок слегка шевелил песчинки на серый ступенях, перекатывая их, словно крупицы сахара. Я стояла на пороге дома перед сотней гневно выкрикивающих мое имя людей, окруженных кольцом местных солдат, и улыбалась, стараясь скрыть страх и растерянность.

 -Каждый будет выслушан! - громко заверила я, перекрывая чуть стихший гул. - Только говорите по одному и сохраняйте спокойствие.

 Из толпы к дому решительно шагнул мужчина лет пятидесяти. Его раскрасневшееся лицо и облысевшая макушка поблескивали от капелек пота.

 -Ваше Величество, - громко начал он, дерзко глядя мне в глаза, - вы запретили обряд пролития крови и наши жрецы под страхом смерти не могут умилостивлять великого Земар-ар! Герцог Аурок, желая прекратить засуху, был вынужден нарушить приказ, и был тот час обезглавлен вашими людьми! Мы не согласны! Это нарушение всех канонов, надругательство над историей!

 Народ согласно загудел.