Наследники Нестерова - [18]
- А что думают начальник штаба и инженер?
- Я с комиссаром согласен, - ответил майор Киселев.
- Техсоставу придется все же оставаться на аэродроме : у нас и ночью много работы, - вступил в разговор Пилипенко. - Об отдыхе механиков надо еще подумать.
- Ну что же, согласен, - поддержал его командир. Только около тех домов, где будут отдыхать летчики, обязательно выставить часовых.
Первой на рассвете ушла на боевое задание группа истребителей, ведомая командиром полка Юдаковым. В заданном квадрате она пристроилась к группе скоростных бомбардировщиков и пошла с ними за линию фронта, к району станции Новосокольники. Здесь, по данным разведки, разгружались немецко-фашистские войска, прибывавшие на усиление группы армий "Центр".
До цели группа дошла благополучно. Бомбардировщики сбросили свой груз и легли на обратный курс. В этот момент их попыталась внезапно атаковать шестерка "Ме-109". Истребители мгновенно развернулись для контратаки. Завязался ожесточенный бой. В ходе его Попову с помощью Муравицкого удалось сбить один вражеский самолет. Одержал победу в этот день и капитан Тормозов. В паре с младшим лейтенантом Чмыхуном он смело врезался в строй фашистских бомбардировщиков, летевших к переднему краю обороны наших войск, и помешал им сбросить бомбы на цель. Стремительная атака позволила паре истребителей прорваться к ведущему "юнкерсу". Пулеметные очереди достигли цели. "Ю-88" задымил и круто пошел к земле. Остальные гитлеровские летчики поспешно сбросили бомбы и развернулись на обратный курс. Преследовать их Тормозов и Чмыхун не могли: горючее в баках истребителей было на исходе.
Командование и партийная организация полка стремились сразу передать летчикам все то новое, что использовалось советскими истребителями в боях с фашистской авиацией. Широкая пропаганда подвигов отважных и умелых способствовала повышению морально-боевых качеств, расширению тактических приемов ведения воздушных боев с превосходящими силами противника. Разборы полетов, которые регулярно проводил командир полка, стали действенной формой обучения летного состава. Подводя итоги летного дня 23 июля, майор Юдаков подчеркнул, что при отражении налета большой группы бомбардировщиков задача намного облегчается, если внезапной атакой сбить ведущего. Пример капитана Тормозова подтверждает это особенно убедительно. Командир потребовал от каждого из летчиков и в групповом полете активно вести поиск противника. Он тут же предложил применять вместо сомкнутых боевых порядков разомкнутые по фронту до 150-200 метров между самолетами.
- Такой боевой порядок, - говорил Юдаков, - не сковывает маневра, малозаметен для противника, а главное - увеличивает сектор поиска, позволяет первым увидеть врага, а значит - достигнуть внезапности атаки. Но, идя в атаку на врага, каждый должен чувствовать локоть товарища. Если знаешь, что в трудную минуту на помощь придут друзья, то уверенность в победе возрастает. Взаимовыручка обязательна в каждом полете не на словах, а на деле, подчеркнул в заключение разбора командир и поставил всем в пример звено лейтенанта Н. Н. Морозова. Летчики этого звена благодаря взаимовыручке одержали за короткое время две победы.
Последние дни июля прошли в упорных боях. Стычки с врагом вспыхивали то и дело. Пример мужества и выносливости показывали коммунисты. 28 июля совершил подвиг комиссар эскадрильи лейтенант Дудин. Во время прикрытия войск в районе Севастьянове Тормозов и Дудин были атакованы четверкой "мессершмиттов".
- В этом бою, - рассказывал потом летчикам капитан Тормозов, - я еще раз убедился в замечательных качествах нашего комиссара. Дрался Дудин отважно и умело. С первой атаки он подбил один "мессершмитт". На моем самолете от пули врага загорелся левый подвесной бак. Попытка сбросить его успехом не увенчалась. Увидев мой горящий самолет, три истребителя противника бросились на меня. Но Дудин преградил им путь. Приняв удар на себя и ведя бой с ними, он дал мне возможность сбросить бак и сорвать огонь с плоскости путем сильного скольжения. Появился еще один "мессершмитт". Он стал заходить в хвост самолету Дудина. Мне удалось отбить атаку врага, а потом уничтожить его. Но в это время кончились патроны у комиссара. Враги наседают - два "Ме-109" атакуют его в лоб. Я увидел, как истребитель Дудина, идя на встречных курсах, взмыл кверху и ударил по плоскости "Ме-109".
На следующий день в полк возвратился Дудин. Он дополнил рассказ Тормозова:
- Был момент, когда "мессеры" меня зажали в клещи: пара атакует спереди, а третий - сзади. Только благодаря Тормозову, который на обгоревшем самолете бросился мне на выручку и сбил одного "мессера", я остался жив. Подробности боя я, правда, узнал уже на земле от члена Военного совета армии Леонова и командира стрелковой дивизии, которые наблюдали за нашими действиями. Сам же я видел лишь атаковавшую меня в лоб пару "мессеров", которые начали стрелять из пушек с дистанции около тысячи пятисот метров. Расстояние между самолетами быстро сокращалось, и я тоже нажал гашетку. Но пулеметы молчали. Решил идти на таран как на последнее средство. Это решение давало шансы сохранить жизнь командиру. Когда оставалось примерно полтораста - сто метров, "мессершмитт", пытаясь избежать столкновения, начал отходить в сторону и вверх. Но я опередил маневр немца. Резко рванув ручку управления на себя, я ударил по плоскости вражеской машины. Пришел в себя, когда почувствовал свободное падение.
В год Полтавской победы России (1709) король Датский Фредерик IV отправил к Петру I в качестве своего посланника морского командора Датской службы Юста Юля. Отважный моряк, умный дипломат, вице-адмирал Юст Юль оставил замечательные дневниковые записи своего пребывания в России. Это — тщательные записки современника, участника событий. Наблюдательность, заинтересованность в деталях жизни русского народа, внимание к подробностям быта, в особенности к ритуалам светским и церковным, техническим, экономическим, отличает записки датчанина.
«Время идет не совсем так, как думаешь» — так начинается повествование шведской писательницы и журналистки, лауреата Августовской премии за лучший нон-фикшн (2011) и премии им. Рышарда Капущинского за лучший литературный репортаж (2013) Элисабет Осбринк. В своей биографии 1947 года, — года, в который началось восстановление послевоенной Европы, колонии получили независимость, а женщины эмансипировались, были также заложены основы холодной войны и взведены мины медленного действия на Ближнем востоке, — Осбринк перемежает цитаты из прессы и опубликованных источников, устные воспоминания и интервью с мастерски выстроенной лирической речью рассказчика, то беспристрастного наблюдателя, то участливого собеседника.
«Родина!.. Пожалуй, самое трудное в минувшей войне выпало на долю твоих матерей». Эти слова Зинаиды Трофимовны Главан в самой полной мере относятся к ней самой, отдавшей обоих своих сыновей за освобождение Родины. Книга рассказывает о детстве и юности Бориса Главана, о делах и гибели молодогвардейцев — так, как они сохранились в памяти матери.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Поразительный по откровенности дневник нидерландского врача-геронтолога, философа и писателя Берта Кейзера, прослеживающий последний этап жизни пациентов дома милосердия, объединяющего клинику, дом престарелых и хоспис. Пронзительный реализм превращает читателя в соучастника всего, что происходит с персонажами книги. Судьбы людей складываются в мозаику ярких, глубоких художественных образов. Книга всесторонне и убедительно раскрывает физический и духовный подвиг врача, не оставляющего людей наедине со страданием; его самоотверженность в душевной поддержке неизлечимо больных, выбирающих порой добровольный уход из жизни (в Нидерландах легализована эвтаназия)
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.