Наследники Лои - [7]

Земля больно ударила по ногам. В лицо сыпанул гравий, мир несколько раз перевернулся, мелькнули окна автобуса, испуганные лица, серые облака, далекие деревья. Затем удар, и темнота.

Юноша очнулся в придорожной канаве. Сознание покинуло его ненадолго. Автобус к тому времени успел отъехать лишь ярдов на двести. Голова гудела, болел ушибленный бок. Тим сел, сплюнул набившийся в рот песок, и оглянулся. Затем, кряхтя поднялся на ноги. Мешок лежал неподалеку. Качнуло, в глазах немного двоилось. Он подхватил свою ношу, и ковыляя к видневшимся невдалеке деревьям, заметил, что преследователи уже совсем рядом. Черный автомобиль, подъехав к тому месту, где он только что совершил свой акробатический номер, остановился. Из него выскочили двое в штатском, и что-то выкрикивая вслед убегающему парню, поспешили за ним.

Тим спотыкался, перепрыгивал через широкие рытвины, продирался сквозь кусты, ловя ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Падение явно не прошло бесследно. Дышать было больно, в боку сильно кололо, в ушах стоял странный звон, а ноги были словно чужие. До ближайших зарослей оставалось совсем немного, когда за спиной раздались первые выстрелы. Тим вильнул, и последним усилием воли, ускорился. Заскочив под тень первых деревьев, он пригнулся, резко нырнул в сторону, и вовремя. Одна из пуль срезала ветку над головой, а другая, ударив в ближайший ствол, сыпанула в глаза деревянной крошкой. Юноша, не успев проморгаться, помчался дальше. Ломая кусты, оскальзываясь на влажных листьях, ударяясь о низко нависшие ветви. Несколько раз, продираясь сквозь густой подлесок, он ронял мешок, на ощупь находил его, и вновь, спотыкаясь о корни, бежал дальше.

Он знал, что специально обученные люди, которые сейчас идут по следу, легко найдут его, как бы он не прятался. Тим был опытным охотником, с самого детства, он с отцом не раз выезжал на природу, проводя в лесу по нескольку дней. Поэтому прекрасно понимал, что позади сейчас, остается самая настоящая дорога, по которой его найдут в считанные часы. Петляя как заяц, он пытался сбить погоню со следа. Пробегал, разбрасывая листья несколько ярдов, возвращался по своим следам, прыгал далеко в сторону. На мгновение замирал, прислушиваясь, и снова мчался дальше. Нырял в очередной просвет, закручивая хитрые восьмерки и петли. Несколько раз на пути возникали совершенно непроходимые завалы. Приходилось искать обход, либо возвращаться. Иногда ему казалось, что преследователи отстали, но очередная пуля, свистнув где-то над головой, вновь гнала его дальше.

Сердце вылетало из груди, дыханье сбилось, нужно было хоть ненадолго остановиться. Найти родник, отдышаться, промыть глаза, которые невыносимо жгло. Но за ним шли настоящие профессионалы, и останавливаться нельзя было ни на минуту. Казалось, этому не будет конца. Все чаще он оскальзывался. Спотыкался о какие-то коряги. Проваливался в присыпанные подгнившей листвой норы. Лес, из привычного старого друга, неожиданно превратился в некое чудовище. Каждый куст, хватал колючками, стремился задержать. Каждая кочка, будто живая, бросалась под ноги. Словно из ниоткуда вырастали непролазные заросли. Деревья, корнями хватали за ноги, били ветвями по лицу, острыми сучьями норовили выколоть глаза. Юноша заметно устал. А преследователи по всему и не думали прекращать погоню.

И вот, снова наткнувшись на широкую полосу колючих зарослей, Тим попытался обойти ее со стороны, как вдруг правая нога подломилась, и хватая воздух руками, он стал заваливаться набок. Это оказалась очередная, присыпанная листвой яма. В лодыжке что-то хрустнуло. Мозг пронзила острая боль, и крепко вцепившись в лямку своего мешка, юноша покатился в заросли.

Очнулся он, зажатый между двух молодых осин. Колючки исцарапали лицо и руки. Прелая листва набилась за шиворот. Жгучая, невыносимая боль, обжигала правую ногу. Тим слегка пошевелил ею, и понял: о том, чтобы встать и идти дальше не может быть и речи. Каждое движение причиняло невыносимые страдания. Хотелось кричать. Никогда до сих пор, ему не приходилось испытывать ничего подобного. Отец, по настоянию деда, с малых лет отдал его в школу боевых искусств. Там их учили защищаться от уличных грабителей, а также преодолевать боль. Он был уверен, у него это неплохо получалось. Да только тренировочные бои, и легкие травмы, не шли ни в какое сравнение с тем, что он испытывал сейчас. И все же, сдаваться Тим не собирался.

С превеликим трудом, исцарапавшись еще больше, освободился, и не выпуская своей ноши, стал на ощупь пробираться подальше в глубь непролазных зарослей, туда где его будет трудно достать. Здесь среди корней, ползти было немного легче. Усиленно работая локтями, кусая губы от боли, Тим продирался сквозь беспорядочное сплетение сухих колючих ветвей, все дальше и дальше. Почему-то вспомнились их школьные забавы, когда проигравшего, в очередном поединке, заставляли лезть на вершину самой большой сосны, растущей в их парке. Добравшись наверх, сквозь переплетения колючих липких веток, несчастный должен был прокричать болотной уткой три раза, и только после этого, ему вновь позволялось участвовать в играх со сверстниками. Тим сам неоднократно проигрывал бои, поэтому прекрасно помнил эту унизительную процедуру. Но сейчас все было иначе. На кону была не дружба с ребятами школы, а его — Тима жизнь. Преследователям вовсе ни к чему было оставлять ненужного свидетеля. Им необходимо было лишь содержимое мешка, а самого беглеца можно было пускать в расход. Юноша, изо всех сил стараясь не шуметь, полз все дальше в заросли. Кусты становились все гуще. Все труднее стало протискиваться меж плотно сросшихся ветвей. И вот, когда уже казалось, дальше хода нет, он неожиданно ощутил, что земля под ним как-то странно проседает. А в следующее мгновение, не успев ничего сообразить, Тим головой вперед, ухнул куда-то во тьму.