Наследники - [25]

— а они не опасны? — тут же послышался голос Малфоя, — про пустяковое отрывание голов я не спрашиваю, но они могут съесть человека?

От такого постановления вопроса Хагрид немного растерялся: «как это пустяковое отрывание голов?!». Гарри услышал как Гермиона рядом прошипела что-то очень похожее на «вот зараза».

— Ох… ну ни травоядные, разве я не говорил? — попытался продолжить рассказ Хагрид, — только корешки риблотана… у них даже когтей нет. Они очень добрые… очень…

В этот момент вернулись Невилл и Ребикка, и последняя при этом радостно взвизгнула и схватила на руки ближайшего Херберта.

— Какой пусик! — воскликнула она, — Он даже милее моего Джима… хотя что я говорю, — отругала она себя, оторвавшись от мягкой шерсти, — никто не может быть лучше Джима, — назидательно сказала она, глядя прямо в еле видные глаза коня-собаки, — но ты тоже милашка.

Малфой презрительно хмыкнул, наблюдая за этой сценой, но Хагрид от умиления чуть не разрыдался.

— Так, — сказал он, — каждый берет себе по херберту. Дайте им имена, они пока эта безымянные.

Ребята завозились, выбирая себе «щенка». Произошла такая толкучка, что Гарри, Рону и Гермионе достались те, которых не успели разобрать. Харберт Гарри был взлохмаченный и затюрканный, будто его долго-долго трясли. Тут же вспомнив историю магии Гарри дал щенку первое пришедшее на ум имя — Нараян. У Гермионы была самая маленькая девочка Херберт, но она над ней так щебетала, что к концу урока стало казаться, что она ей родная дочь. Имя она дала тоже из учебника — Джаананин. Рон долго смеялся над этим «термином», как он говорил, но как только Гермиона спросила в ответ, как он назовет своего херберта, он растерялся. У того одно ухо было темнее чем другое, но в общем он был очень даже неплох. Гермиона тут же посоветовала Рону назвать херберта Волтаиком, но тот отказался, сказав, что оно слишком длинно, и назвал щенка просто — Разноухий.

Весь урок им предстояло нянчиться с малышами хербертами, что было не так уж трудно. Шенки-жеребята были очень добродушными созданиями, которые любили валяться на траве, высовывая свой длинный язык, или бегать, мягко передвигая своими, будто плюшевыми, лапами. Нараян, к счастью Гарри, больше любил первое, поэтому он не боялся потерять своего подопечного. А вот Рону пришлось потрудиться — его херберт носился по поляне, гоняя двух других — Паладону Лаванды и Буяна Дина. Реббика же, казалось, просто развлекалась, дрессируя своего Джероми и, за одно, Пуховика Невилла. К удивлению Гарри псы-лошади выполняли все ее команды то садясь, то вставая, то подавая лапу. Гермиона тоже заметила эти успехи в дрессировке и прошептала Гарри прямо в ухо.

— Странная она все-таки, никогда бы не подумала, что такая развязанная девчонка, как она, может столько всего уметь.

Гарри неопределенно пожал плечами. Он сам удивлялся навыкам «Этой странной Уильямс».

Урок, по мнению всех, прошел замечательно, а Хагрид сказал, что они будут работать с Хербертами почти весь этот год.

Следующий день был очень пасмурным, поэтому после сдвоенной Истории магии у них ничего не было, так как сдвоенную гербологию отменили. Гарри никак не мог успокоиться — сегодня, через несколько часов, он узнает все, что хотел. С другой стороны его просто ужасно бесило то, что Дамблдор скрывает это от него. Кому, как не ему нужно все знать? Кого, как не его, надо вводить в курс дела? Разве не он столько раз встречался с Волан-де-Мортом? Гарри даже не был уверен, что Дамблдор хотя бы раз видел его! Когда ему приходилось уже шестой год бороться с ним! Это была ужасная несправедливость…

К вечеру ученики стали расходиться. Гарри остался, ссылаясь на то, что делает реферат по зельям. К двенадцати часам гостиная полностью опустела. Гарри вытащил из-под себя свою мантию невидимку и карту мародеров, которые припрятал на всякий случай, и тихо выскользнул из гостиной. В коридорах царила тишина. Такая хрустальная, звенящая тишина, что это уже становилось подозрительным. Закутавшись получше в мантию, Гарри еще раз взглянул на карту. Коридоры были пусты. Ни Филча, ни Миссис Норрис, ни Пивза. Странно. Гарри пересек еще несколько коридоров. Вдруг откуда не возьмись появился Снегг. В руке он держал какую-то книгу. Подойдя к ближайшему окну, он глянул вниз, нахмурился и, дойдя до того места, где появился, приложил книгу к стене и исчез. Гарри лишь обескуражено захлопал глазами. На карте Снегга снова не было. Это как?

Немного опомнившись, Гарри подошел к окну и тоже посмотрел на улицу. Там стояли четверо человек в разноцветных мантиях. Один из них, несомненно был Аластор Грюм. Видимо, они пришли на собрание. Гарри решил оставить загадку исчезновения и появления Снегга на потом, и отправился в назначенное Джессикой место.

Гарри аккуратно обходил все исчезающие ступеньки, все торчащие копья доспехов, тихо открывал и закрывал двери. Можно сказать, он действовал слаженно. Пока не спустился к большому залу. Потому что у его входа стояла…

Это была девушка в простом, но завораживающем белом платье. На ее плечи была накинута мантия из той же ткани, а из под капюшона спадали темные волосы. На кисти девушки сияла белая лента. И это была Джессика. Увидев ее Гарри тут же вспомнил, как они впервые встретились. Без очков, да и к тому же с привыкшими к темноте глазами, он увидел ее, в почти белой мантии, обрамленной лучами света исходящими из коридора, и она показалась ему ангелом. Как и сейчас. Она стояла рядом с дверьми в большой зал, рассматривая все вокруг, видимо дожидаясь его. Гарри бесшумно спустился к ней, и, не удержавшись, обошел ее сзади, и сбросив мантию закрыл ладонями ее глаза. Шутка не удалась. Потому что, спустя секунду Гарри лежал на лопатках, А Джессика коленом давила его грудь.