Наследники империи - [74]

– Я слушаю, госпожа.

– Война ослабила империю. Когда император вернется из похода, ему понадобится новая армия для защиты страны. Нужны наемники, а наемникам требуется командир. Я хочу, чтобы им стал ты. Ты сам наймешь армию и встанешь во главе наемного войска. Что скажешь?

Метаннос чуть склонил голову набок, внимательно посмотрел в глаза царице.

– Совсем недавно я сражался против арамейцев, – медленно произнес ногарец. – Отчего вдруг такое доверие?

– Мой муж считал тебя достойным воином. Не сомневаюсь, что ты будешь верен своему слову. Ты поклялся, что никогда более не повернешь оружие против Арамеи. Но ты воин, и вряд ли найдешь себе другое подходящее занятие. Думаю, что и состояние твое не настолько велико, чтобы просто уйти на покой. Я предлагаю тебе службу. Мне достаточно будет твоей клятвы верности арамейскому знамени, чтобы доверять тебе.

Метаннос провел ладонью по лицу, чуть задержался пальцами на старом шраме, белевшем на щеке, и произнес:

– Когда-то я был комендантом дворца при последнем императоре Ногары. Вся моя служба ограничивалась размещением караульных постов. Безнадежная битва за Орамос стала моим первым настоящим сражением. И вот уже почти четверть века вся жизнь проходит в походах и битвах. Нет, госпожа, я не воин, я стал им лишь в силу обстоятельств. Я устал от сражений. Ты права, у меня нет средств, чтобы обеспечить себе безбедное существование. Но воевать я больше не хочу. Присоединившись к хишимерскому войску, я надеялся с честью погибнуть в битве, которую проиграла Ногара, но одна девочка сохранила мне жизнь. Я не знаю, как мне жить дальше и чем заниматься, но воином быть не хочу. Я очень устал, госпожа. У меня нет родины, нет дома, нет семьи. У меня ничего не осталось, и сам я уже постарел.

Метаннос склонил голову, оперся рукой о край стола. Лигия легонько дотронулась до его ладони:

– Я понимаю тебя. Не знаю, что можно сказать, чтобы переубедить тебя. Минессис, покойная жена князя Аррелия, умела убеждать, я, к сожалению, не обладаю таким даром и могу полагаться лишь на верных людей. Скажи, у тебя есть причины ненавидеть Арамею?

Метаннос поднял взгляд:

– Ногарская империя развалилась на части и увязла в войнах, у нее уже не было будущего. Не выведи Хорруг арамейцев на равнину, побережье неизбежно захватили бы хишимерцы. Нет, у меня нет причин ненавидеть твой народ. Я лишь тоскую по своей Ногаре.

– Я услышала твой ответ, капитан Метаннос, но все же еще раз прошу твоей поддержки. Ты нужен мне, чтобы Арамея не развалилась на части так же, как Ногара. Сильная армия удержит Арамею, не позволит вспыхнуть распрям и защитит ее от врагов. Наши полководцы говорят, что Хишимерское царство ослаблено, а больше некому угрожать границам империи. Если встанешь во главе новой армии, пыл наших врагов поугаснет и вряд ли тебе придется сражаться, а солидное жалование обеспечит тебе спокойную жизнь до конца твоих дней.

– Ты сказала, что можешь полагаться только на верных людей, госпожа, – напомнил ногарец. – Разве их больше не осталось? Почему ты выбрала именно меня?

– Увы, те люди, которым я могла бы довериться, сейчас в походе с императором. Когда они вернутся, может быть уже слишком поздно. Помоги мне, капитан Метаннос, сохранить империю для моего сына, и я помогу тебе устроить твою жизнь.

Ногарец чуть откинулся назад, снова смерил царицу пристальным взглядом.

– Хватит ли в казне Арамеи средств на содержание наемной армии? – спросил он. – Одними обещаниями наемников не удержать. Царь Орангер попытался, но хишимерская армия потерпела поражение и не получила никакой прибыли, теперь его наемники наверняка требуют обещанное с оружием в руках. Если не хочешь, чтобы нанятые тобой воины захватили столицу, им придется исправно платить.

– Князья Арамеи пополнят казну, – заверила собеседника царица.

Метаннос недоверчиво усмехнулся и поинтересовался:

– Добровольно?

– Если у нас будет армия, никто нам не откажет, – многозначительно ответила Лигия.

Ногарец погрузился в размышления. Царица терпеливо ждала его ответа.

– Ты красивая женщина, госпожа, – произнес, наконец, Метаннос. – И убеждать ты, все-таки, умеешь. Я помогу тебе.

* * *

Гиппарион встревожено всхрапнул. Этот звук заставил царя Орангера прийти в себя. Он приподнял голову и отнял ладонь от рассеченного бока. Пальцы слипались от крови, просочившейся сквозь повязку.

Царь покинул Мархаб в спешке, получив рану в схватке со взбунтовавшимися наемниками. Война, развязанная им самим с подачи Тени, и сулившая быструю победу, закончилась полным разгромом. Уцелевшие в битве при Хоруме наемники вернулись в Мархаб озлобленными и потребовали от царя платы за свои услуги. Позволяя племенным вождям безнаказанно грабить арамейское пограничье, царь не позаботился о наполнении собственной казны, всю зиму он привлекал наемников на службу, надеясь лишь на будущую добычу. Теперь и хишимерские вожди отвернулись от своего повелителя, ставя только ему в вину поражение в войне. Как ни спешил Орангер вернуться в свою столицу, весть о сокрушительном разгроме в битве при Хоруме опередила его. Сплетни и пересуды тут же расползлись по всем племенам, будоража неблагонадежные умы. Даже в поражении самого Тота с его армией мертвецов подданные обвиняли своего царя. Попытки хоть как-то усмирить начавшиеся среди воинственных подданных волнения не увенчались успехом, а через некоторое время к Мархабу стянулись вернувшиеся из похода остатки разбитой армии, еще больше подогрев недовольство народа. Рядом не оказалось ни жрецов, помогавших держать племенных вождей и их воинов в страхе и повиновении, ни старца из Тени, обещавшего свою поддержку, ни даже собственных телохранителей.