Наследники Авиценны - [15]

Иные профессора злоупотребляют академическим интересом и не имеют никакого другого. Помню, был - и есть - очень хороший профессор по фамилии Казаков, я у него учился. Так вот он вечно где-то витал. Наслушается на каком-нибудь симпозиуме ерунды и потом мечтает, как скоро будет лечить наследственные болезни чистыми генами, в уколах. Тогда как нормальному доктору, когда он слышит о лечении чистыми генами, умозрение рисует лишь двух санитаров-тезок, которые зачем-то вымыли руки.

Иногда лучше вообще ничего не знать.

Вот идет однажды один профессор с обходом, студенты плетутся следом. Зашли в одну палату, постояли там. Вышли, зашли во вторую, в третью.

В четвертой, отдельной, профессор увидел ботинки, торчавшие из-под одеяла. И проявил бессмысленный академический интерес.

- А это кто?

- А это? - переспросил лечащий доктор. - А это начмед.

- А, - сказал профессор, - ну, пошли дальше.

Лестница Якобы

Это была якобы лестница.

Она была черная, и по ней практически не ходили. Но в то же время она существовала, и ею активно пользовались. Потому что хотя это был жилой дом, на первом этаже располагалась подстанция Скорой Помощи. Выше были простые квартиры.

Лестница была гадкая, вела в подвал, где стояла вода. Плавало, как полагается, говно, и вообще все выглядело лубочно. Мой доктор-приятель утверждал, что он не проверял, но вода эта доходила ему до подбородка.

На эту лестницу доктора сваливали пьяных. В больницу их не возьмут, в милицию - неохота, много бумаг надо писать. Поэтому сваливали их на черную якобы лестницу, а там была батарея, теплая; публика там отогревалась, ползала, в меру выпрямлялась и уходила. Всем было хорошо.

И вот однажды туда положили очень приличную дамочку, в норковой шубе и сапогах. Пьянь была такая, что держись. Свалили ее туда и забыли, легли спать.

Проснулись от истошного визга. Диспетчер вбежала к докторам и тоже стала кричать: насилуют! скорее, там на лестнице девушку насилуют!

Все рассмеялись и пошли.

Дело было так: черной лестницей, помимо Скорой Помощи, пользовался еще один собаковладелец. Его собаку нельзя было водить по парадной лестнице, так как это был какой-то гибрид дога и ротвейлера, очень добрый, но рядом с ним разная мелочь вроде собак Баскервилей могла отдыхать и курить, и даже не нервничать.

Хозяин повел собаку по этой лестнице, и та остановилась перед дамой в шубе, и стала лизать ей лицо, а та проснулась. И сразу решила, что это не заурядная реальность, а проекция внутренней алкогольной химии. С диким визгом скатилась она, упала в подвал, где вода и говно, и стала там плавать, в норковой шубе.

"Ну, никто туда за ней не полез", - обрадованно сказал мой приятель. Постояли, посмотрели. Нашли какой-то багор, подтянули, выудили. По-прежнему в шубе, но без сапог.

Не знаю, зачем я это рассказал. Наверное, потому, что Петербург Достоевского это не только дворы-колодцы.

Сорока-белобока

Пригородная больница. Отремонтирована по случаю целевого национального проекта, все покрасили, вымыли, аппаратуру завезли - хорошо!

Пьяная санитарка накормила кашей труп.

Шла мимо, а тот лежал на койке с разинутым ртом.

- Что, сука, жрать хочешь?

Задержалась и накормила.

Патологоанатом потом бушевал: весь рот забит кашей.

Трансформация мистики

Болтали с приятелем со Скорой Помощи.

Он читает всякую дрянь про ментов, вот мы и вышли на Кивинова, которого я однажды видел на писательском собрании. Кивинов явился туда в милицейской форме и сильно выделялся.

Я пересказал приятелю историю, которой поделился Кивинов. О пьяном, который заснул на кладбище не то в могиле, не то возле могилы. А ночью туда пришли сатанисты и стали вызывать дьявола, вот он и проснулся, и встал, и все убежали в потрясении.

Мой приятель хмыкнул.

- Подумаешь, - сказал он пренебрежительно. - Это обычное дело, ничего в этом нет особенного. Знаешь Георгиевское кладбище, на Митрофаньевском шоссе?

Ну, я знал, конечно. Это жуткое место - не кладбище, шоссе. Туда попадешь - и все, почти пропал, охватывает настоящий ужас.

- Так вот мы, - признался приятель, - там тоже находили таких бомжей. Одного привязали к кресту, он спал. К утру воскрес, проснулся, ничего не понимает. Начал ворочаться и рычать. Люди, какие были, разбежались...

Очень знакомое что-то, но несравнимо мельче.

В ожидании чуда

Скорая Помощь вернулась с вызова. Психиатрическая.

Докторша, отдуваясь, вошла в помещение станции и потребовала чаю.

- А то таким говном накормили!

Напилась чаю, рассказала. Перед Новым годом все что-то стряпают и вообще уже заранее угощаются.

Первый вызов был в коммуналку, где стоял неимоверный запах говна. Но не обычный, а с какой-то примесью, то есть странный. Бегала милиция, которую соседи тоже позвали, зажимала носы.

"Мне, - говорила докторша, - просто интересно стало, чем же это так пахнет".

Пошла она в коммунальную кухню, а там ее клиент стоит, заскорузлая шизофрения. Улыбается во всю свою беззубую пасть и жарит на сковородке говно.

- Здравствуйте, доктор! Присаживайтесь, у меня как раз все готово!

- Я горячего не ем, - ответила та. - Поставь на подоконник, пусть остынет.

...Следующий вызов выявил алкогольный делирий.