Наследники - [53]
Майор Чхиквадзе стоял на возвышенности и только на короткое время отрывался от бинокля, чтобы сделать новое распоряжение. Рядом с ним были телефоны. От них в разные стороны расползались гибкие бесстрашные шнуры.
— Рыков? — спрашивал майор командира первого батальона. — Докладывай обстановку… Что?.. Залегли?.. Что, что? Фриц огнем поливает?.. А ты что, думал, он тебя одеколоном будет поливать?.. Подымай бойцов!.. В контратаку?.. Отбили?.. Так! Даю тебе еще минометчиков.
«Контратака», «отбили», — только два слова. А что там было?!
Непрекращающийся ливень огня, бесконечная бомбежка с воздуха понудили наши подразделения залечь прямо на открытой местности, где нет ни кустика, ни бугорка. И в это время поднялись они — пришельцы из далеких краев, со скрещенными костями на рукавах.
Наши бойцы лежали. Ближе, ближе неприятельские цепи. Уже отчетливо были видны пьяные рожи эсэсовцев.
— Огонь! — прокатилось по нашим рядам.
Первые цепи немцев были наполовину скошены. За ними шли другие.
…Моя рота получила приказ пойти на поддержку первому батальону. Предстояло преодолеть полосу массированного минометно-артиллерийского огня, которую создал противник, стремясь не допустить к нашим подразделениям подкрепления и повозки с боеприпасами.
Решили двигаться порасчетно, из балки в балку, открытые места преодолевать бегом с минометами.
Первый расчет начал движение. Как только прогрохотали разрывы, бойцы побежали вперед, не дожидаясь, когда рассеется дым. Этот маневр удался.
Через несколько минут расчеты благополучно достигли намеченных позиций.
Вскоре рота вела уже огонь.
К ночи бой утих. Слышалась только редкая ружейная перестрелка.
Мы лежали в пологой балке, прямо под открытым небом, с заместителем командира роты лейтенантом Гайдуком. Было тепло, и, натянув поплотнее каску, я собирался уже заснуть. Но Гайдук не давал. Вздумалось ему, дьяволу, рассказать вчерашний свой сон — сон перед нынешним боем. Теперь я постараюсь припомнить его рассказ. Иначе никто уже никогда не узнает, что снилось нашему милому другу Гайдуку в ту ночь.
Видел же он во сне жену и даже, уверял он, слышал ее голос. Будто склонилась она над зыбкой и тихо так поет сыну:
Гайдук будто бы открыл глаза, поглядел на прикорнувших рядом своих бойцов, потом снова заснул, и снова возник мягкий голос жены:
Гайдук силился унять жену, но рот не раскрывался. Он закрыл уши. Но и это не помогало. Голос жены не угасал:
Гайдук проснулся, быстро вскочил на ноги, несколько раз моргнул. «Фу, черт, вот диковина!»
И тут только догадался: то был не голос жены, а надрывный, прерывающийся звук ночного бомбардировщика где-то в беззвездной вышине.
Я дослушал до конца, записал колыбельную и натянул каску так-то уж демонстративно, что Гайдук все понял и отошел от меня. А на другой день, 21 августа, он погиб.
Случилось это так.
Перед рассветом старшина привез нам обед с тем, чтобы мы еще затемно поели и затемно же он бы успел вернуться в расположение полковых тылов. На этот раз старшина привез по сто граммов водки. Не успели еще бойцы выпить, как в небе зарокотали моторы. Около ста едва видимых в чуть светлеющем небе «юнкерсов» темным облаком наплывали на наши позиции. Два десятка Ю-87 выстроились в кильватерную колонну и один за другим стали пикировать на огневые позиции минометчиков.
— По окопам! — крикнул я.
Лейтенант Гайдук, младшие сержанты Кучер и Давискиба упали в щель, которая была от них поблизости. «Юнкерс» устремился на них.
— Сережа! Гайдук!.. Берегись! — заорал я, но было уже поздно.
Одна бомба упала прямо в окоп.
Кто-то крикнул раздирающим душу голосом:
— Лейтенант Гайдук погиб!
Я выскочил из своего окопа.
Окровавленные, смешанные с землей кусочки тел наших товарищей лежали на месте взрыва. При виде этого кровавого месива сошел с ума красноармеец-казах Жамбуршин. Печальная картина. Он сидел в своем окопе и, сложив руки на груди, жалобно тянул: «Аллах, аллах…»
Минометчики собрали кусочки тел своих товарищей, еще теплые, зыбкие в руках, и сложили в воронку от бомбы. Насыпали небольшой курганчик. Сняли каски и так, молча, постояли немного над первой нашей могилой.
К несчастью, она была далеко не последней, та могилка.
Пока я еще жив и помню имена некоторых настоящих героев, немного расскажу о них. Ведь я не знаю, смогу ли это сделать завтра…
Он был все время со своими пехотинцами. Там, где было особенно худо, был и он, комиссар Барышев, высоченный, с черными сросшимися над переносьем бровями.
В один из особенно тяжких моментов, сложившихся для первой роты, он бежал туда. Вдруг короткий, резкий удар в голову. Верно, он не совсем еще понимал, что с ним стряслось. Добежал до первой роты, окровавленный, и перед удивленными бойцами крикнул в телефонную трубку:
Роман известного русского советского писателя Михаила Алексеева «Ивушка неплакучая», удостоенный Государственной премии СССР, рассказывает о красоте и подвиге русской женщины, на долю которой выпали и любовь, и горе, и тяжелые испытания, о драматических человеческих судьбах. Настоящее издание приурочено к 100-летию со дня рождения писателя.
В романе известного советского писателя М. Алексеева «Вишнёвый омут», удостоенном Государственной премии РСФСР, ярко и поэтично показана самобытная жизнь русской деревни, неистребимая жажда людей сделать любовь счастливой.Данная книга является участником проекта "Испр@влено". Если Вы желаете сообщить об ошибках, опечатках или иных недостатках данной книги, то Вы можете сделать это по адресу: http://www.fictionbook.org/forum/viewtopic.php?t=3127.
Писатель Михаил Николаевич Алексеев — в прошлом офицер Советской Армии, начавший службу рядовым солдатом. В годы Великой Отечественной войны он командовал батареей и прошел путь, по которому ведет героев своего романа «Солдаты». Роман посвящен героической борьбе советских воинов-разведчиков. Автор рисует образы людей, различных по характеру, по возрасту, по мирной профессии. Все они — и бесстрашный офицер Забаров, и отзывчивый парторг роты Шахаев, и новатор в военном деле Фетисов, и хозяйственный Пинчук, и неунывающий, находчивый разведчик Ванин — относятся к войне мужественно и просто, во имя победы они не щадят своей жизни.
« В каждом - малом, большом ли - селении есть некий "набор " лиц, без которых трудно, а может, даже и вовсе невозможно представить себе само существование селения. Без них оно утратило бы свою физиономию, свой характер, больше - свою душу. lt; gt; Мне захотелось рассказать о таких людях одного села и уже в самом начале предупредить читателя, что никакой повести в обычном ее смысле у меня не будет, ибо настоящая повесть предполагает непременный сюжет и сквозное действие, по крайней мере, основных ее героев.
Автобиографическая проза Михаила Алексеева ярко и талантливо рассказывает о незабвенной поре детства, протекавшей на фоне жизни русской деревни и совпавшего с трагическими годами сталинской коллективизации.
Автобиографическая проза Михаила Алексеева ярко и талантливо рассказывает о незабвенной поре детства, протекавшей на фоне жизни русской деревни и совпавшего с трагическими годами сталинской коллективизации.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.
Известный роман выдающегося советского писателя Героя Социалистического Труда Леонида Максимовича Леонова «Скутаревский» проникнут драматизмом классовых столкновений, происходивших в нашей стране в конце 20-х — начале 30-х годов. Основа сюжета — идейное размежевание в среде старых ученых. Главный герой романа — профессор Скутаревский, энтузиаст науки, — ценой нелегких испытаний и личных потерь с честью выходит из сложного социально-психологического конфликта.
Герой повести Алмаз Шагидуллин приезжает из деревни на гигантскую стройку Каваз. О верности делу, которому отдают все силы Шагидуллин и его товарищи, о вхождении молодого человека в самостоятельную жизнь — вот о чем повествует в своем новом произведении красноярский поэт и прозаик Роман Солнцев.
Владимир Поляков — известный автор сатирических комедий, комедийных фильмов и пьес для театров, автор многих спектаклей Театра миниатюр под руководством Аркадия Райкина. Им написано множество юмористических и сатирических рассказов и фельетонов, вышедших в его книгах «День открытых сердец», «Я иду на свидание», «Семь этажей без лифта» и др. Для его рассказов характерно сочетание юмора, сатиры и лирики.Новая книга «Моя сто девяностая школа» не совсем обычна для Полякова: в ней лирико-юмористические рассказы переплетаются с воспоминаниями детства, героями рассказов являются его товарищи по школьной скамье, а местом действия — сто девяностая школа, ныне сорок седьмая школа Ленинграда.Книга изобилует веселыми ситуациями, достоверными приметами быстротекущего, изменчивого времени.