Наследник великой Франции - [36]

Во время своего свидания под арестом Анрио привык никому не доверять и во всех видеть шпионов. Теперь и этот инспектор внушал ему некоторое беспокойство. Ведь прежде они так часто разговаривали с полной откровенностью! Уж не послужила ли причиной его ареста именно эта откровенность? Поэтому, когда, вспоминая прошлое, чиновник коснулся вечеров у баронессы Невиль, Анрио ни звуком не ответил на это, как если бы баронесса была ему совершенно незнакома.

– Ах, так вы все еще имеете зуб против этой миленькой баронессы? – весело продолжил чиновник в ответ на холодное молчание Анрио. – Конечно, я вполне понимаю это и очень извиняюсь, что вызвал в вашей душе это неприятное воспоминание.

Анрио был очень поражен этой странной фразой и произнес:

– Я надеюсь, что вы не хотите сказать мне этим что-нибудь обидное?

– Что вы, помилуйте! Ни как человек, ни как официальное лицо, я никогда не позволил бы себе оскорблять узника. Я очень извиняюсь, что назвал в вашем присутствии имя того человека, который послужил причиной постигшей вас участи.

Анрио побледнел, как смерть, все его тело задрожало, он провел платком по лбу, стирая ледяной пот, выступивший на висках; он боялся понять слова инспектора, несмотря на всю их трагическую ясность.

– Простите, – сказал он, видя, что инспектор собирается встать и уйти. – Бога ради, еще одно слово! Неужели ваши слова относятся к баронессе Невиль, у которой мы с вами так часто встречались?

– А к кому же другому могли они относиться? Послушайте, генерал, неужели вы еще сомневаетесь, по чьей милости попали на хлеба его величества?

– Да нет же, я ничего не знаю, а мне так хотелось бы знать это! Умоляю вас, скажите мне это!

– Я и так сказал вам более чем достаточно, генерал! Вы не поняли моих слов, но раз вы были так дружны с баронессой Невиль, то я не понимаю, как могли вы не знать, что она является самой ревностной и энергичной шпионкой полиции его величества!

– О, Боже мой! – простонал Анрио, хватаясь за грудь.

– Я понимаю, вы надеялись, – продолжал инспектор, – что в силу той дружбы, которая вас связывала, баронесса пощадит вас, забудет о своих обязанностях? Но ведь и ее дружба имела целью только выведать у вас секреты. И вы, и я, и все остальные, посещавшие ее салон, были для баронессы только объектом наблюдения, и стоило нам уйти, как она бросалась в свой кабинет, чтобы немедленно написать своей белой, хорошенькой ручкой точное донесение префекту полиции обо всем узнанном.

– Негодяйка! – пробормотал Анрио. – О, если бы мне удалось добраться до нее!

– И что же тогда? Полноте, бедный мой генерал! Эта змея вывернулась бы, убедила бы вас, что тут просто недоразумение, и вы были бы по-прежнему, если не больше еще, во власти ее чар. Подумайте хотя бы вот еще о чем: она пользуется таким влиянием в министерстве полиции, ее услуги настолько ценятся там, что стоило бы ей потребовать вашего освобождения, и вас немедленно выпустили бы, – тем более, что после смерти Наполеона значительная часть опасений отпадает. Но, как видите, эта милочка и думать не захотела об этом. Однако не беспокойтесь! Когда я вернусь в Париж, то увижу ее, расскажу ей, как вы страдаете в заключении, и уговорю ее похлопотать о вашем освобождении.

– Нет, нет! – быстро прервал его генерал. – Я не хочу быть обязанным ей ничем! Так, значит, товарищи были правы, предупреждая меня, а я был просто слепцом, идиотом! О, я наказан по заслугам. Но погодите! Стоит мне когда-нибудь выбраться отсюда. О, я отомщу за себя, поверьте мне!

– Бога ради, успокойтесь, генерал! Я в отчаянии, что заговорил с вами об этом. Если бы я только знал… Вы ничего более не хотите узнать от меня? Тогда разрешите мне откланяться вам и продолжать инспекцию далее! – с этими словами чиновник вежливо откланялся генералу и вышел, от души раскаиваясь, что выболтал арестанту то, что тому совершенно не следовало знать.

Впоследствии, когда в силу неизвестных ему причин генерала перевели в Шарантон, у Анрио была одна только мысль: наказать предавшую его женщину. Для этого надо было найти ее, застать врасплох и вырвать у нее признание в ее подлости. И ради этой мести он и бродил, как настоящий сумасшедший, вокруг дома баронессы, надеясь на случай, который поможет ему застать изменницу одну. Но этого случая ему не представлялось. Баронесса никогда не показывалась на улице одна, без сопровождения кого-нибудь из мужчин. С другой стороны, Анрио не мог попросить ее, чтобы она сама назначила ему свидание: теперь он уже не сомневался, что она постарается окончательно лишить его возможности когда-нибудь отомстить ей и единственным результатом будут только наказание и увольнение доброго служителя, разрешавшего ему отлучки из Шарантона.

Но при грохоте пушек, раздавшемся над Парижем, при шуме оружия и начале битв генерал сейчас же решил сразу осуществить две мечты своей старости: низвергнуть Бурбонов, восстановить трехцветное знамя вместе с династией Бонапартов и по мере возможности наказать баронессу, тайную шпионку полиции.

Полный этих надежд, он и явился на баррикаду улицы Мандар, где Лартиг и другие завсегдатаи кафе «Прогресс» немедленно поручили ему командовать ею.