Наследник славы. ч.2 - [46]

Глава 17. Айоллы

По-прежнему все на корабле, даже Вождь, по очереди несут дежурство на вверенных им постах. Многие бывшие рабы с увлечением осваивают новые для себя профессии. Немало и тех, кто решил остаться работать на прежних должностях, но теперь уже не в качестве бесправного скота, а как наемные работники. Мало кто ушел с кухонь — работа вполне престижная даже в старые, рабские времена, теперь считается удачей. Многих гиодов, бывших неплохими специалистами, так же оставили исполнять прежние обязанности. Старший повар Ладдер готовит отменные блюда для общих кухонь. Любой член команды, вне независимости от расы и занимаемой должности, мог теперь отведать того, что ранее подавалось лишь к столу Хозяев. Конечно это не касалась пристрастия бывших Хозяев к мясу тцоп-вишей. Но есть по-прежнему популярное мясо кормовых червей. К счастью, как лично убедился Роман, это действительно черви, напрочь лишенные даже зачатков разума. Каждый из них достигает в длину полутора метров и сантиметров двадцати в диаметре. Они успешно размножаются и поставляют на кухню вполне удобоваримый продукт, похожий по вкусу и консистенции на ветчину. Правда сам капитан это мясо есть отказывается.

Роман, как общепризнанный лидер, подтвержденный Советом в своих правах, обязан держать под неусыпным контролем рубку управления. Впрочем, работы там не много. Должность скорее почетная. Основные вопросы решаются на Советах всех уровней. Вождь восседает в кресле капитана и от нечего дела пытается разобраться в хитросплетениях управления кораблем. Гиоды относились к нему с почтением в благодарность за свое нынешнее вполне комфортное положение и терпеливо отвечают на любые вопросы.

Теперь, когда текущие дела вроде наладились, бывший Вождь, теперь Командир, добросовестно отбыв вахту с первого до последнего часа, позволял себе частенько следующие две вахты побездельничать. Своими заместителями он попросил Совет назначить Шуке и Зою, пояснив, что так как те не относятся ни к одной из присутствующих на корабле рас, то и чувства зависти или ревности ни у кого не вызовут.

Как то в самом конце одной из его вахт в рубку управления зашел Савелий Михайлович, проводивший по прежнему большую часть времени на палубе матороканцев. Потолкавшись немного у различных пультов, вызывая неодобрительные взгляды гиодов — как бы чего не испортил, он обратился к командиру:

— Я вот что. Я поговорить хочу.

— О чем?

— Может в сторонку отойдем? Не хотелось бы здесь.

— Да кто ж из них наш язык поймет? — удивился Роман, скосив глаза на сидящего неподалеку астронавигатора Тали, — Впрочем, сейчас Шуке меня сменит. Пойдем в мою каюту. Там нам никто не помешает.

Минут двадцать спустя они расселись в креслах у маленького столика, на котором стояли высокие прозрачные стаканы с весьма популярным на корабле, слегка опьяняющим напитком.

— Слушаю Вас, Савелий Михайлович.

Профессор помялся.

— Роман, мы с Вами здесь только двое землян. Зою и Шуке не беру. Они, конечно, наши друзья, долго прожили на Земле, но, по сути, такие же чуждые нам существа, как и все прочие.

Роман молчал. Профессор, поняв, что собеседник не торопится оспаривать это его утверждение, продолжил:

— Я хочу попросить у Вас прощения. Я долго думал. Мне нравится культура матороканцев, их искусство, научные достижения. Я настолько оказался ослеплен их достижениями, что закрывал на многое глаза. Но последние события заставили меня о многом передумать.

— Я рад этому, Савелий Михайлович, — искренне ответил командир, — Так о чем Вы хотели поговорить со мной?

— Я понимаю, что после всего произошедшего никто не желает оставлять матороканцев на корабле. Ведь вина за трагедию на Рае целиком лежится на них. Более того, и они сами это прекрасно понимают. Они советовались со мной и согласны, чтобы их высадили на планете, подходящей им по условиям обитания. Но я не об этом хотел с Вами поговорить.

— А о чём? — немного удивился Роман.

— О том, что не стоит приписывать матороканцем такие уж садистские, зверские, бесчеловечные (извините за выражение) черты.

— Профессор, Вы противоречите сами себе. Вы по-прежнему их защищаете? И это после всего.

— Подождите, Роман, подождите. Сейчас объясню. — Профессор угрюмо молчал с полминуты и, вздохнув, продолжил, — И Вы, и прочие незаслуженно мало уделяете внимания айоллам. Их роли в жизни корабля. Их влиянию на все то, что здесь творилось и творится. Где они? Никто не пытается их искать.

— Творилось и творится? Извините, профессор, они же большую часть времени проводят в спячке и каким образом могут влиять на деятельность матороканцев? Они номинальные хозяева. Настоящие хозяева корабля, это матороканцы. Я думал, Вы это понимаете. Не желаете ли Вы просто в своих глазах оправдать так нравящихся Вам матороканцев? А сейчас мы даже не знаем, где айоллы находятся. Их роль во всем этом вообще непонятна и едва ли значительна.

— Не торопитесь, повторяю. Я пришел, чтобы как раз раскрыть Вам эту их роль. Кстати, я знаю как их найти и могу потом показать их убежище. Так вот, их роль не только значительна. Она огромна. Она определяюща.