Наследник - [41]

Я дарю ей благодарную улыбку.

— Больше ничего, Эльза. Спасибо. Я ценю твою помощь.

Эльза закрывает за собой дверь, и мне приходится буквально подняться на цыпочки, чтобы я смогла залезть на кровать. Матрас, как перина, проседает подо мной. Я никогда не спала в такой роскошной постели. Я провожу пальцами по покрывалу, расшитому шелковой нитью. Стар и Синди умрут, как только я расскажу им обо всем. Я тянусь к телефону. Чтобы как раз позвонить Стар, и я слышу стук в дверь.

— Кто там? — Кричу я.

— Кассандра. Можно мне войти?

Кассандра. Должно быть, это невестка Данте.

— Конечно, — отвечаю я, торопясь к двери, но прежде чем успеваю до нее добраться, в комнату, распахнув дверь, врывается красивая женщина. Она обнимает меня за талию и целует в обе щеки.

— Роза, — говорит она, — наконец-то приятно познакомиться с тобой.

— Наконец-то? — Эхом вторю я. Честно говоря, я несколько ошарашена ее дружелюбностью после всех тех формальностей, которые встретила во дворце.

Она отступает на шаг и искрометно улыбается. Стройная женщина, возможно, на несколько лет моложе меня, палевая блондинка, с нежным цветом лица. На ней темно-зеленое шелковое платье до колен с вышивкой из желтых роз. Я сразу же узнаю это платье из летней коллекцию этого сезона от Gucci.

— Да. Я всю голову сломала по поводу женщины, которая смогла до такой степени очаровать Данте, что он готов жениться и остепениться.

— Очаровать? Странное слово, которое редко употребляется в последнее время.

Она очаровательно морщит носик.

— Возможно, есть слово получше. Я просто перевела слово, которое мы используем в Аванти. Может мне лучше стоит использовать слово «поймала на крючок»?

Я ухмыляюсь.

— Нет, не стоит так говорить. Потому что тогда Данте похож на рыбу.

Она хихикает.

— Я слышала, что ты стала новым редактором журнала Fashion Rome. Один из моих любимых журналов.

— Я еще ничего не успела сделать, как редактор, и боюсь, что редактором я побыла в этом журнале очень немного.

— Я почему-то уверена, что ты сделаешь его грандиозным… ну, если бы продолжила.

— Что ты имеешь в виду?

Она выглядит удивленной.

— Ну, ты же не будешь оставаться на должности в журнале, когда выйдешь замуж за Данте, не так ли?

— Очень даже буду. Я хочу работать, и Данте не возражает.

Ее брови еще больше взметнулись вверх.

— О. — Она вдруг широко улыбается. — Нам нужно присесть и хорошенько посплетничать.

Слегка опешив, я в открытую пялюсь на нее. Она же принцесса, и хочет посплетничать. Она выжидающе смотрит на меня, поэтому я иду по направлению диванов и кресел, совершенно не ожидая, что она примет мое предложение, но она вдруг обгоняет меня, опускается в кресло с высокими подлокотниками. Я, следуя за ней, присаживаюсь на один из диванов в конце.

— Итак, расскажи мне все, как вы познакомились, — начинает она.

У меня глаза, видно, становятся, как блюдца, от ее ооткровенности.

— Ты привыкнешь к моей прямоте. В конце концов, все свыклись, хотя некоторым потребовалось много времени.

У меня вырывается смех.

— Да, Данте рассказывал мне о тебе.

Она наклоняется вперед.

— И что он сказал?

— Ну, первое, что он сказал, что ты внесла во дворец глоток свежего воздуха.

— Он так сказал?! Это очень мило с его стороны. А что еще он сказал обо мне?

— Что ты напористая и нахальная.

Она запрокидывает голову и смеется.

— Точное описание, должна сказать. — А потом выражение ее лица становится серьезным. — Давай. Расскажи мне, как ты познакомилась с Данте, но больше всего, как тебе удалось приручить его, если учесть, что ни одной женщине этого не удавалось.

— Ну, я не знаю, приручила ли я его.

Она кидает на меня многозначительный взгляд.

— Я наблюдала из окна, когда вы приехали, и как по мне, так он выглядел довольно ручным.

— Правда?

Она кивает.

— Всем известно, что Данте в свое время «посеял много дикого овса», но ты всему положила конец. — Она более пристально всматривается в меня. — В начале я выбирала между двумя братьями, но я все равно бы не смогла подцепить такого дикого, как Данте. В смысле, я никогда бы с ним не смогла бы расслабиться. А что, если он вернется к своим старым привычкам? Нет, Линнус больше подходит мне. Кроме того, я не была той особенной, чтобы заставить такого мужчину, как Данте, перестать быть шлюхой и остепениться.

Я дотрагиваюсь до своего живота.

— Ну, я тоже так думала, но он, на самом деле, хочет участвовать в жизни ребенка.

— Неважно по какой причине, но я так рада, что ты станешь частью семьи. — Хотя мы были одни, она наклоняется ко мне и заговорщически начинает шептать: — Родители Линнуса такие старомодные, будто они живут еще там, в том веке.

— Но мне казалось, что эта семья самая прогрессивная в Европе.

— Нет, я бы так о них не сказала. Не то, чтобы они мне не нравятся. Отнюдь нет. Они мне очень нравятся, но они даже не знают такого слова, как «прогресс», если бы оно ударило их мокрой рыбой по голове.

— О! Можешь рассказать мне о них? Какие они?

Она осматривает меня снизу до верху.

— Ты им понравишься, я в этом уверена, хотя ни один из них не любит показывать эмоции на публике. Когда я только переехала сюда, мне казалось, что они даже сексом занимаются в одежде.