Наследник имения Редклиф. Том 2 - [3]

— Новаго ничего, покамѣстъ. А Эмми, кажется, и не догадывается обо всемъ происшедшемъ?

— Нѣтъ. Отецъ не хотѣлъ ее тревожить, пока дѣло не разъяснится, — сказала мистриссъ Эдмонстонъ.

— Бѣдняжка! замѣтилъ Филиппъ. Жаль мнѣ ее! Мистриссъ Эдмонстонъ совсѣмъ не хотѣла распространяться съ нимъ объ Эмми, и перемѣнила разговоръ.

— Что пишетъ тебѣ Маргарита о Гэѣ? — спросила она.

— Она описываетъ, какъ Гэй принялъ письмо дяди. Онъ разсердился, какъ настоящій Морвиль. Вамъ, можетъ быть, тетушка и жаль, если его свадьба съ Эмми разстроится; что до меня касается, то я, напротивъ, буду очень радъ этому разрыву. Такой вспыльчивый характеръ не доведетъ Гэя до добра.

Въ эту минуту къ нимъ въ комнату вошелъ мистеръ Эдмонстонъ.

— Здорово, Филиппъ! сказалъ онъ. — Ну, что? привезъ ты намъ что нибудь радостное?

— Вотъ вамъ письмо съ объясненіемъ, — отвѣчалъ Филиппъ.

— А - письмо? отъ Гэя? Давай его сюда. Что-то онъ мнѣ пишетъ? Мама, читай вслухъ, твои глаза моложе.

Мистриссъ Эдмонстонъ прочитала слѣдующее:

   — «Дорогой мистеръ Эдмонстонъ! Ваше письмо удивило и крайне огорчило меня. Какія же это доказательства могъ представить вамъ Филиппъ о моей виновности, если я ни въ чемъ не виноватъ? Единственнымъ моимъ оправданіемъ служитъ то, что я въ жизни своей никогда не игралъ. Скажите же мнѣ, чѣмъ онъ могъ доказать вамъ, что это не правда? Вы требуете откровеннаго моего признанія; извольте, вотъ оно: я виноватъ во многомъ, но только не въ томъ, въ чемъ меня обвиняютъ. Въ отношеніи игры меня никакъ нельзя укорить. Искренно жалѣю, что не могу передать вамъ причины, почему я требую 1, 000 ф.: я связанъ честью и долженъ молчать объ этомъ предметѣ. Неужели вы мнѣ не повѣрите, если я скажу, что веди я такую дурную жизнь, какъ ту, въ которой меня обвиняютъ, я бы никогда не осмѣлился заговорить съ мистриссъ Эдмонстонъ объ извѣстномъ вамъ вопросѣ. Благодарю васъ за ласковую приписку въ концѣ письма. Я бы не вынесъ моего горя, если бы эти слова не смягчили суроваго начала вашего письма. Надѣюсь, что вы поспѣшите прислать мнѣ доказательства, представленныя вамъ противъ меня Филиппомъ.

 Всегда вамъ преданный

«Гэй Морвиль.»

Не мало былъ удивленъ Филиппъ, увидѣвъ, что Гэй знаетъ имя своего обвинителя. Дядя увѣрялъ его, что слогъ письма выдалъ автора, и что онъ ни какъ не могъ избѣжать, чтобы не упомянуть объ немъ. Съ этихъ поръ Филиппъ рѣшилъ, что письма, продиктованныя имъ, не иначе попадутъ на почту, какъ черезъ его руки.

— Ну-съ! сказалъ мистеръ Эдмонстонъ, весело похлопывая перчаткой по своей рукѣ. Вотъ и отлично! Я былъ убѣжденъ, что тѣмъ дѣло и кончится. Гэй не можетъ даже догадаться, въ чемъ его обвиннютъ. Хорошо, что мы Эмми не тревожили. Мама, а? Филиппъ, ты что скажешь? говорилъ добрякъ, довольно робко обращаясь къ послѣднему.

— Неужели вы этимъ письмомъ удовлетворены? спросилъ Филиппъ.

— А чего жъ тебѣ больше? горячо вскричалъ дядя.

— Чтобы онъ во всемъ признался: вотъ что нужно.

— И-и Боже мой! да вѣдь ты видишь, что онъ связанъ честнымъ словомъ.

— Это очень легко написать: не могу васъ удовлетворить, потому что я связанъ честью; но вѣдь это не оправданіе; особенно въ положеніи Гэя передъ вашимъ семействомъ.

— Правда твоя, онъ могъ бы сказать свою тайну. Она бы умерла со мною! задумчиво произнесъ дядя.

— Вотъ то-то и есть. Онъ всегда скрытничаетъ, окружаетъ себя таинственностью и возбуждаетъ недовѣріе къ себѣ.

— Дѣло въ томъ, — прервалъ, не слушая его, мистеръ Эдмонстонъ: — что письмо написано очень чистосердечно; просто — говоритъ, что онъ никогда не игралъ; чего жъ больше?

— Но вѣдь это слово не игралъ, — произнесъ Филиппъ:- можетъ. имѣть два значенія. Онъ давалъ, можетъ быть, клятву не играть въ карты и на бильярдѣ, а на счетъ пари ничего не упомянулъ, кто знаетъ? можетъ быть, онъ проигралъ закладъ во время скачекъ.

— Гэй никогда не прибѣгаетъ къ уверткамъ, — съ сердцемъ возразила мистриссъ Эдмонстонъ.

— И я бы никогда не заподозрилъ его въ нихъ, если бы чэкъ, данный имъ на имя извѣстнаго игрока, не оправдывалъ моего мнѣнія. Вотъ гдѣ кроется секретъ его таинственныхъ поѣздокъ въ Лондонъ, — сказалъ Филиппъ.

— Обвинять его строго, не имѣя на то положительныхъ доказательствъ, мы не смѣемъ, — замѣтила тетка.

— Но вѣдь онъ самъ же говоритъ противъ себя, — возразилъ Филиппъ. — Онъ сознается, что виноватъ, а въ чемъ — не хочетъ объяснить. По моему, въ тонѣ его письма ясно выражается мысль: «пока есть возможность съ вами ладить — я ссориться не буду».

— Ну, нѣтъ, извините! закричалъ мистеръ Эдмонстонъ. — Я не флюгеръ какой-нибудь, который можно вертѣть во всѣ стороны. Нѣтъ-съ! особенно, если дѣло коснулось моей дочери. Я до всего доберусь, все разузнаю, пока позволю ему заикнуться объ ней. Вотъ вамъ урокъ, сударыня, — сказалъ онъ обращаясь къ женѣ:- устраивайте свадьбы въ моемъ отсутствіи! Мистриссъ Эдмонстонъ была сильно разстроена тѣмъ, что мужь, изъ-за того только, чтобы поддержать свое достоинство въ глазахъ Филиппа, дѣйствуетъ пристрастно. Боясь раздражить его еще сильнѣе, она молчала.

— Однако нужно же дѣйствовать рѣшительно, — началъ тотъ снова. — Гэй обязанъ высказаться передо мною вполнѣ. Я ненавижу секреты. Сейчасъ пойду, напишу къ нему и скажу, что я требую полной откровенности; такъ что ли, Филиппъ?