Наследник фаворитки - [79]

— Ну, дела, — протянул Алик, останавливаясь и вытирая носовым платком взмокшее лицо и шею. — Что же делать? Не умирать же тебе от зубной боли! Слушай-ка, есть отличный выход: давай я выдерну тебе этот проклятый зуб.

— М-м-м-м, нет, — промычал Юраша, мотая головой, — у меня вся челюсть болит…

— Вся челюсть? Вот свинство! Всю челюсть я, пожалуй, не осилю. Тогда побежали на прилегающие улицы.

Расчет оказался верным. Вскоре они нашли то, что искали. Прошли через замусоленный подъезд, поднялись по широкой обшарпанной лестнице на второй этаж. На белой эмалированной дощечке, укрепленной на стене рядом с высокой дверью, обитой посеревшим от времени дерматином, черными буквами было написано:

«ДИПЛОМИРОВАННЫЙ СТОМАТОЛОГ-СПЕЦИАЛИСТ

АНТОНИН СТЕПАНОВНА ПОКЕР».

Юраша перевел страдающий взгляд на Алика:

— Это мужчина или женщина?

— Сейчас узнаем, — Алик уверенно надавил пальцем кнопку звонка. — Надеюсь, это все-таки женщина. Женщины гуманнее. Видишь, у Антонины сколота последняя буква?

Дверь приотворилась, и в узкой щели показалось широкое припухлое лицо немолодой темноволосой женщины.

— Визит пять рублей, — безо всяких околичностей сказала она.

— Оплата по перечислению или наличными? — в тон ей деловито спросил Алик.

Женщина открыла дверь:

— Проходите.

Юраша шел первым, как обреченный на казнь, слепо глядя перед собой. Алик осторожно, не поворачивая головы, обвел взглядом прихожую и затем комнату.

«М-да, не очень, — про себя отметил он. — Частный сектор переживает трудные времена».

У дипломированного специалиста была одна большая комната с балконом, перегороженная ширмой, за которой у окна и размещался так называемый кабинет.

— Покажите зубы, — обратилась хозяйка к Юраше.

Тот, не заставляя просить себя, широко раскрыл рот, почему-то высунул язык и жалобно сказал:

— А-а…

— Где болит? — спросила женщина.

— Вот здесь, — перекосившись и вытаращив глаза произнес Юраша, не закрывая рта.

— Все ясно, — сказала женщина. — Посидите. Я сейчас приготовлю инструмент.

Вот уж поистине послушного судьба ведет, упрямого тащит. Пока Юрашу пользовала женщина-врач, Алик расположился в салоне, то бишь в части комнаты, отгороженной ширмой, расписанной китайскими драконами.

Здесь он познакомился с вошедшим вслед за ним остролицым общительным моложавым мужчиной, одетым довольно крикливо, хотя и бедновато. Алик еще и рта не успел открыть, как тот уже рассказывал историю заболевания своего зуба. Со всеми ужасными подробностями. Алик любил таких непосредственных людей. Он первый протянул руку.

— Будем знакомы, — представился он, — старший инженер проектного института из Москвы. Здесь в командировке.

— А-а-а-а, очень приятно, очень приятно, — с сердечностью отозвался мужчина, крепко пожимая протянутую руку. Они смотрели друг на друга и щедро, радостно, светло улыбались. Новый знакомый церемонно назвался — Виктор Шалай-Квитинский. — И тут же, как бы извиняясь, объяснил, почему у него двойная фамилия — Не подумайте ничего такого. Просто когда папа с мамой поженились, они соединили свои судьбы и свои фамилии. Но я, видите ли, для удобства пользуюсь только одной. Зовите меня только по имени…

Шалай-Квитинский был страховым агентом. Ему всю жизнь не везло. Не повезло и сейчас, ибо он встретился с Аликом Архипасовым. Много лет подряд Шалай пытался постичь, в чем суть метода, с помощью которого можно разбогатеть, и страстно мечтал об этом.

По-видимому, эта жгучая роковая страсть и привела его в ряды служителей полисов долгосрочной и кратковременной страховки. Все ближе к деньгам. Хотя бы к чужим. Шалай был мечтателем и прожектером, а по своей наивности и доверчивости мог бы дать фору даже теленку. Он горячо поведал Алику, что страхование на несчастный случай жизни — верный способ сразу получить крупную сумму денег.

— Вы напомнили мне одного директора рекламного бюро, который приглашал меня на работу, — мягко сказал Алик. — «Поступайте к нам в бюро — не пожалеете — убеждал он меня. — Вы будете зарабатывать колоссальные деньги». «Зачем колоссальные? — сказал я ему. — Я согласен и на нормальные. А вы сколько получаете?» Директор смутился: «Сто двадцать…» — «То-то же…»

— Я понимаю ваш намек. Но это совсем другая тема. Обязательно все-таки застрахуйте свою жизнь, — убеждал Шалай Алика. — Это очень выгодно вам и государству.

— Зачем? У меня пока нет наследников, — искрился весельем Алик. — К тому же я не собираюсь умирать, по крайней мере, еще сто лет. Все мои родственники очень живучи. — Он вспомнил тетушку Леона.

— Допустим, — не унимался Шалай, обнажая в профессиональной улыбке свои отменные, один к одному зубы, — но в таком случае застрахуйте себя на случай несчастного случая.

— Я суеверный человек, — притворно вздохнул Алик. — Я боюсь спугнуть птицу феникс, которую уже почти держу за хвост. Такое бывает только раз в жизни. Зачем дважды испытывать судьбу.

Шалай вспыхнул, точно факел, и дернулся, как будто не Юраша, а он сидел в зубоврачебном кресле и игла бормашины пронзила его обнаженный нерв.

— Вы, вы, вы поймали птицу феникс? — запинаясь, спросил он и схватил Алика за руку.

«Он», — отчетливо сказал себе Алик, с неотвратимой очевидностью понимая, что Шалай есть именно тот, кто купит у него камешки.