Наследник - [141]

В качестве тарана народ использовал подводу с булыжниками, предназначенными для починки разбитой колёсами мостовой. Именно ею с разгона и вышибли ворота, что же до дворцовых стражников, то они при виде надвигающейся разъярённой двухтысячной толпы разбежались, даже не попытавшись оказать сопротивление. Имевшиеся во дворце, не иначе как на случай иноземного вторжения, пушки тоже промолчали.

Ворвавшись во внутренний двор, Матео призвал последовавших за ним людей использовать стоявшие там скамьи, чтобы следом за воротами высадить и дворцовые двери.

Дюжина рук подхватила крепкую деревянную скамью, раскачала её и обрушила на высокие двойные двери. Доски затрещали и прогнулись, а после третьего удара двери распахнулись. Мы с Матео, прямо на лошади, ворвались во дворец во главе буйной оравы погромщиков.

В то время как толпа заполняла просторный зал, мы торопливо слезли с лошади и устремились вверх по лестнице. Там возле личных вице-королевских покоев я увидел группу куда-то спешивших по коридору людей: сначала показались сам вице-король и архиепископ со своими секретарями, а следом появились Рамон, Луис и Елена.

   — Елена! — вскричал я.

Все трое остановились и обернулись. Мы с Матео отсалютовали мужчинам шпагами.

   — Бежите?! — вскричал Матео. — Улепётываете, как жёны от penes своих законных супругов? А не угодно ли остановиться и сразиться с нами?

   — Признаю, вы двое доставили мне некоторое беспокойство, — невозмутимо отозвался Рамон, — но возможность убить вас послужит определённым возмещением.

Едва мы с Матео взбежали вверх по лестнице, как Рамон с Луисом устремились нам наперерез. Я успел бросить лишь один взгляд на Елену, на которой было подвенечное платье, а потом мы, все четверо, сошлись в сватке.

Матео, опережавший меня на ступеньку, скрестил клинок с Рамоном, тогда как я встал в боевую стойку перед Луисом. Лязг стали на какое-то время заглушил доносившийся снизу шум безумствующей толпы, но потом послышались и другие звуки — мушкетные выстрелы. Видимо, вице-королевская стража всё же опомнилась и решила дать погромщикам отпор. Лицо Луиса было искажено ненавистью, но одновременно на нём проскальзывало и некое странное, лихорадочное веселье.

   — Я рад тому, что моя невеста узрит воочию, как способен благородный человек разделаться с презренным отребьем.

Фехтовальщиком он был превосходным, куда лучшим, чем я мог бы надеяться когда-либо стать. Вообще непонятно, на что я рассчитывал. Похоже, Луис мог изрубить меня на куски прямо на глазах у Елены, но безумная ненависть гнала меня вперёд, придавая такую быстроту, силу и ловкость, о какой при обычных обстоятельствах не приходилось бы и мечтать. Правда, даже и этого было недостаточно. В считанные мгновения противник рассёк мне предплечье, нанёс укол в правое плечо и растревожил старую рану, которую я получил в схватке с пиратом в Веракрусе.

   — На быструю смерть можешь не надеяться, — процедил Луис. — Я буду убивать тебя долго — пусть Елена видит, как вся твоя дурная кровь вытечет из тебя до последней капли.

Его клинок полоснул по колену, и теперь кровь сочилась у меня уже из четырёх ран одновременно. Тесня меня виртуозными взмахами и выпадами, которым мне нечего было противопоставить, Луис небрежно коснулся собственным клинком свежевыбритой щеки — той самой, в которую я совсем недавно вонзил своё перо для письма.

   — Да, — промолвил он, — ты повредил мне лицо, чтобы я был похож на тебя, и за это я ненавижу тебя ещё сильнее.

Неуклонно тесня назад, он прижал меня к стене и нанёс удар уже по второму колену.

Нога моя подогнулась, и я упал на одно колено.

   — Теперь глаза, а потом уж и глотку! — прорычал Луис, но внезапно резко выдохнул, словно получив удар сзади. Он уставился на меня расширившимися глазами, потом медленно развернулся. Позади него стояла Елена.

Когда мой противник повернулся, я увидел вонзившийся в его спину кинжал. Клинок вошёл неглубоко и при движении выпал.

   — Сука! — взревел Луис.

Я прыгнул вперёд и толкнул мерзавца плечом, так что он отлетел к перилам, а я по инерции налетел на него снова. Толчок оказался таким сильным, что перила сломались — Луис полетел в пролёт и рухнул на пол. Хромая, я подошёл к краю площадки и взглянул вниз. Он лежал на спине и, судя по стонам и конвульсиям, был ещё жив, хотя, похоже, уже лишился сознания. Отсюда, с самого верха лестницы, оспин на лице Луиса было не разглядеть; бритые щёки и шрам создавали странное впечатление — будто я смотрю на самого себя. Луис совершил ту же ошибку, что и пират: не принял в расчёт женщину.

   — Елена!

Я протянул к ней руку. Она придержала меня за талию, и я склонился к любимой на несколько мгновений, прежде чем отстраниться со словами:

   — Мне нужно помочь Матео.

У picaro, сражавшегося с Рамоном, дела обстояли не намного лучше, чем до недавнего времени у меня самого. Вообще-то Матео фехтовал гораздо лучше меня, а бойцом на ножах был и вовсе непревзойдённым, но и Рамон не понапрасну слыл первой шпагой всей Новой Испании.

Пока я ковылял на помощь Матео, мой друг внезапно прыгнул вперёд, сошёлся с противником вплотную, вскинул левую руку, отбив предплечьем шпагу Рамона в сторону, и одновременно вонзил свой кинжал ему в живот. Двое врагов стояли лицом к лицу, чуть ли не соприкасаясь носами. Рамон смотрел на Матео расширившимися от изумления глазами, не в состоянии поверить, что он побеждён и уже, можно сказать, убит. Удар Матео, вогнавшего кинжал по самую рукоять, заставил его подняться на цыпочки.