Наследник черного престола - [6]

— Заставить? — совсем уж высоким голосом вопросил Коля.

— Именно. Если хоасси погиб, все равно больше никто этого не сделает.

Почему-то легко представилось, как эта термоядерная самонаводящаяся ракета может его заставить. Вообще что угодно сделать. Худенькая, стройненькая, таких в мужских журналах только на ню-разворотах печатают. Но отчего-то очень легко представилось, как она нежно берет его за руку и с хрустом ломает об колено все кости. Это у него от недосыпа фантазия разыгралась, конечно, но прикасаться к девице и пытаться вышвырнуть из квартиры силой все еще не хотелось.

— Мне на работу надо! — Коля в отчаянии указал на полотенце вокруг бедер. — Уволят, если опять опоздаю!

Она очень внимательно осмотрела его полотенце — так внимательно, что будь Николай в другом эмоциональном состоянии, то начало бы подавать признаки потусторонней жизни. Сейчас ему было не до того, но девица в разглядываниях не стеснялась. Затем снова посмотрела в глаза и слегка нахмурилась:

— О какой работе вы говорите, господин? У вас есть только одна работа — украшать мир своим существованием.

Последний комплимент тоже не имел успеха в поднятии настроения. Коля ответил раздраженно:

— Какие прекрасные перспективы! А пока я работаю на чужого дядечку, который мне платит зарплатушечку, которую я трачу на таких… нет, на таких, как ты, я сроду ни копейки не тратил!

— Вы… — она сделала длинную паузу, которая могла означать крайнюю форму замешательства. — Вы… работаете на кого-то, господин?

Сказано это было так, словно Николай только что признался в каком-то лютом извращении типа «да, я за деньги сплю со всеми работодателями города, потом облизываю их с ног до головы, получаю свой доход и уставший, с мозолями на языке возвращаюсь домой». Потому, не придумав иного ответа, Коля просто развел руками. За чем последовало немыслимое — девица вдруг рухнула перед ним на одно колено и склонила голову.

— Укажите мне этого недостойного, повелитель. Клянусь, он не доживет до конца следующего дня, я вырежу все его потомство, чтобы даже капли недостойной крови не ушло в наследие.

Николай отшатнулся. Выдохнул. И сказал теперь куда спокойнее — все-таки спорные хобби в нем хоть какую-то сопротивляемость к психологическим атакам выработали.

— Как тебя зовут? — спросил он. — Не то чтобы мне это было интересно, но давай уже хоть что-то умное говорить начнем.

Она встала, снова вытянулась в струну.

— Тринадцатая, господин.

— Отлично, — Коля решил теперь вообще ничему не удивляться и продолжил, уже привычно складывая руки на груди. — Умные разговоры, видимо, пока придется отложить. А по отчеству как?

— Я не понимаю вашего вопроса, простите.

— Тоже отлично. Видишь, как у нас отлично получается друг друга понимать? Сам радуюсь! Так вот, Тринадцатая, никого вырезать сегодня не надо. Шеф мой совсем немного идиот, но ровно в той степени, в которой полагается шефу. Окей?

— Как прикажете, господин.

— Вообще замечательно! — непонятно чему восторгался Коля. — Но работа мне нужна, потому сейчас я оденусь, а потом поеду туда. Ты же в это время можешь… не знаю даже. Домой к себе сходить. Таблетки принять, например. Хороший план, нравится?

— Я не вправе давать оценку тому, что вы говорите, господин. Потому не могу сказать, нравится мне или нет.

— Великолепно! Тогда я пошел одеваться, а ты…

— Я могу помочь вам с облачением, господин.

— Я уж как-нибудь сам! — на всякий случай и уже рефлекторно испугался Коля. — Кстати, а почему «господин»? А не какой-нибудь «верховный главнокомандующий» или «мой властный хозяин»?

— Как скажете, мой властный хозяин.

Коля подавился смешком.

— Слушай, кукла резиновая, а давай устроим жесткую сессию? Поиграем в твою игру, и никаких «стоп-слов»! Я сейчас пойду туда одеваться, — он указал на спальню. — А ты выходишь за дверь и идешь. Так идешь, идешь, идешь, пока не придешь.

— Куда?

— К себе домой. Или куда хочешь. Я — хозяин, вот такая меня сексуальная фантазия преследует, чтобы ты шла, шла, шла. Все поняла?

Она кивнула. Бегло глянув на часы, Николай поспешил в спальню, не зная, может ли рассчитывать на успех своей задумки. Но время действительно уже поджимало, в крайнем случае выйдут в одну дверь и уже на ходу будут решать, в насколько разные стороны расходиться. Однако едва он скинул полотенце, как снова подскочил на месте от тихого голоса прямо за спиной.

— Я уже объясняла, мой властный хозяин, что не могу так поступить, пока не исполню свою задачу. Вы, должно быть, посчитали меня глупой. Но шорсир не бывают глупы.

Он, забыв о наготе, повернулся, уже готовый впервые в жизни ударить женщину — вот прямо кулаком и прямо в лицо. Она же продолжала спокойно, будто не видела его злости:

— Я взываю о пощаде, повелитель. Вынуждена признать, что бывают случаи, когда это не стыдно. Я взываю к вашему милосердию. Все мое нутро сейчас рвется на части: я хочу слепо исполнять любой ваш приказ, но обязана поступать иначе. Шорсир вынесет любое испытание, но это оказалось слишком трудным. Лучше пытайте, возьмите нож и разрежьте меня на части, но не оставляйте перед этой дилеммой.

— Я тут голый стою! — Коля сегодня удивлялся бессмысленности собственных реплик.