Наследник Абу-Саида - [2]
Савва Кулиш потянулся в кресле и с полным безразличием ответил.
- Как хочешь...
Вечером, в начале двенадцатого они отправились на Васильевский остров.
Это было летом 1967 года. Лето удачного творческого дебюта молодого кинорежиссера: дипломная работа Ермолаева - полнометражный фильм "Поворот" на кинофестивале в Риге получил первую премию и теперь приехал со своим создателем в Ленинград.
По дороге на Васильевский остров Ермолаева осенило:
- Савва, - сказал он виновато, - я не спросил адреса.
Кулиш интеллигентно выругался.
- Не злись. Полока наверняка позвонит мне домой и назовет маме адрес. Надо только зайти к кому-нибудь и позвонить ей.
Они вошли в подъезд первого попавшегося дома и не поверили своим ушам; откуда-то сверху раздался приятный баритон:
- Простите, вы не Савва и Боря? Поднимайтесь, Гена у меня в гостях.
Ермолаев и Кулиш переглянулись.
В дверях их встретил Геннадий Полока. И, не дав Ермолаеву опомниться, выпалил: "Я знал, что ты найдешь!"
Компания оказалась удивительно скучной, но уходить никто не торопился: ожидали обещанного нечто.
Во втором часу ночи хозяин квартиры - некто С., выдержав паузу, равнодушно сказал:
- Я могу взглядом подвешивать предметы.
Сонная компания оживилась: "Как это?"
С. взял из вазы цветок, зажал его между ладонями и, судорожно вздохнув, задержал дыхание. Его лицо исказила гримаса, мышцы напряглись, и на лбу выступили капельки пота. В комнате повисла напряженная тишина. С невероятным усилием он оторвал ладони от цветка, и тот же неподвижно застыл в воздухе. Тотчас же лепестки едва заметно дрогнули и бутон раскрылся.
Под утро между его ладонями уже зависало все, что попадалось под руку. Ермолаев был потрясен.
- Простите, а вы кто? - спросил он.
- Инженер, проектирую, извините, унитазы.
... С той ночи увиденное Ермолаевым на Васильевском острове не давало ему покоя. Он возил конструктора унитазов по крупным ученым, которые, посмотрев на чудо, или разводили руками, или говорили: "Ваше место на сцене".
С помощью Жана Татляна была собрана авторитетная комиссия, решавшая быть или не быть феномену на эстраде. Увидев впервые в жизни подвешенные в воздухе платок, книгу и плюшевого мишку, председатель комиссии потер затылок и выдавил: - Это не эффектно. С третьего ряда уже ничего не видно.
- А вы шкаф п-подвесить м-можете?
- Шкаф? - С. задумался. - Нет, шкаф не могу. Подвесить можно только то, что под силу поднять руками.
- Н-ну, тогда не п-пойдет...
Через два дня расстроенный инженер сказал Ермолаеву:
- Значит, не судьба... А хотите, я вас научу? У вас это получится даже лучше.
"Ермолаев настойчиво работал под руководством С. на протяжении двух недель, но умение подвешивать предметы не приходило. Часами держал он предметы в пальцах рук, время от времени перебирая пальцами. С. сказал ему, что он должен ждать эффекта "прилипания пальцев к предмету", но этого удивительного эффекта не было. Наконец однажды, в значительной степени утомившись и придя в какое-то своеобразное полудремотное состояние, Ермолаев почувствовал, что пальцы его "прилипли" к предмету настолько, что их было трудно от него оторвать. С большим усилием Ермолаев раскрыл руки, и предмет, правда, ненадолго, повис в воздухе под руками.
В тех случаях, когда ему было необходимо, чтобы эксперимент получился наверняка, он всегда приводил с собой какого-нибудь друга, который должен был сидеть около него во время эксперимента. Друг этот нужен был Ермолаеву отнюдь не только для моральной поддержки. Скорее, можно предположить, что он выполнял в экспериментах функцию своеобразного энергетического донора. От него Ермолаев брал недостающую ему энергию.
Многое в механизмах этих явлений представляется еще очень сложным для объяснения. Одно из возможных объяснений может быть связано с воздействием на объекты различных по знаку излучений, идущих через кожу".
(Из книги А.П.Дуброва и В.Н.Пушкина "Парапсихология и современное естествознание").
...Коренастый мужик в засаленном ватнике и пакетом сосисок в руках выбежал на дорогу, неловко перепрыгнул лужу, подскользнулся и с трудом удержался на ногах.
Тормозить на асфальте, который под моросящим дождем покрылся "салом", не было смысла. Ермолаев выругался и вывернул руль влево. Навстречу ему шел "МАЗ".
Это было в Москве 30 октября 1968 года. Вместе с ассистентом Володей Зеличенко он ехал на своем "Москвиче" на киностудию имени Горького к Сергею Аполлинарьевичу Герасимову. Дипломной работе - фильму "Поворот" - предстояло сдать очередной экзамен.
...Удар был настолько сильным, что Зеличенко выбил собой дверь и пролетел 18 метров. Насмерть перепуганный мужик в ватнике бросился бежать.
В больницу Ермолаев ездил по два раза в день, когда вдруг 3 ноября Зеличенко сказал:
- Поздравь. Меня сегодня выписывают.
- Ты с этим не шути - встрепенулся Ермолаев. - Лучше полежать еще денек - другой. Это я тебе говорю как врач.
Шестого ноября Зеличенко уехал в Ленинград, а Ермолаева все не покидало смутное чувство надвигающейся беды.
После ноябрьских праздников в его коммуналке раздался телефонный звонок:
- Товарищ Ермолаев? Вас беспокоит следователь с Петровки, 38, Егоров Валентин Иванович. Вы не могли бы подъехать ко мне завтра к 18.00?
Монография известного российского литературоведа посвящена петербургскому периоду в творчестве великого писателя, когда тот создавал циклы «Вечера на хуторе близ Диканьки», «Арабески», «Миргород», комедию «Ревизор»… Автор видит истоки «петербургского текста» во взглядах молодого провинциала через увеличительное стекло столицы на историю родной Малороссии – древнейшей, «материнской» части русской земли, чье прошлое легло в основание славянской Империи. Вот почему картины и проблемы прошедшего Гоголь в своих произведениях соединил с изображением и насущными проблемами столичного «сегодня», сочетавшего старое и новое, европейское и азиатское, «высокие» науки, искусство и культуру с «низовыми» народными взглядами и лубком, вертепом, просторечием; красоту, роскошь дворцов и убожество окраин, величие государства – с мирками «маленьких людей»… Эти явные антитезы требовали осмысления и объяснения от литературы того времени.
Данная книга повествует о кинорежиссере, писателе и сценаристе А. П. Довженко.
Имя гениального русского ученого-кристаллографа, геометра, минералога, петрографа Евграфа Степановича Федорова (1853–1919) пользуется всемирным признанием. Академик В. И. Вернадский ставил Е. С. Федорова в один ряд с Д. И. Менделеевым и И. П. Павловым. Перед вами биография этого замечательного ученого.
Имя князя Дмитрия Ивановича Шаховского (1861–1939) было широко известно в общественных кругах России рубежа XIX–XX веков. Потомок Рюриковичей, сын боевого гвардейского генерала, внук декабриста, он являлся видным деятелем земского самоуправления, одним из создателей и лидером кадетской партии, депутатом и секретарем Первой Государственной думы, министром Временного правительства, а в годы гражданской войны — активным участником борьбы с большевиками. Д. И. Шаховской — духовный вдохновитель Братства «Приютино», в которое входили замечательные представители русской либеральной интеллигенции — В. И. Вернадский, Ф.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.
Из яркой плеяды рабочих-революционеров, руководителей ивановского большевистского подполья, вышло немало выдающихся деятелей Коммунистической партии и Советского государства. Среди них выделяется талантливый организатор масс, партийный пропагандист и публицист Павел Петрович Постышев. Жизненному пути и партийной деятельности его посвящена эта книга. Материал для нее щедро представила сама жизнь. Я наблюдал деятельность П. П. Постышева в Харькове и Киеве, имел возможность беседовать с ним. Личные наблюдения, мои записи прошлых лет, воспоминания современников, а также документы архивов Харькова, Киева, Иванова, Хабаровска, Иркутска воссоздавали облик человека неиссякаемой энергии, стойкого ленинца, призвание которого нести радость людям. Для передачи событий и настроений периода первых двух пятилеток я избрал форму дневника современника.