Наследницы моря - [2]

После того как русалочка покинула меня, я начала думать: невозможно, чтобы магия на земле просто исчезла – хотя это в действительности легко объяснить. Нас, ведьм, так немного. На нас охотились, убивали, изгоняли. Нам подобных уничтожали одну за другой столетиями – пока земля не потеряла почти всю свою магию и тех, кто умел ее контролировать. Начиная с Марен Сплиид и ее смерти от рук короля – охотника на ведьм, а также в течение многих лет до меня всех нас отправляли в загробную жизнь. Однако я не умерла. Не совсем. И потому моя магия все еще принадлежит мне. Смесь магии земли и моря.

Я вспоминаю время, проведенное на суше. Оттепель в душе кристаллизуется, становится прозрачной и голубой. Я являлась ведьмой, загнанной под землю страхом – я даже не знала, как использовать свою силу. Вот так тетя Ханса пыталась уберечь меня. Скрывая мою силу, подавляя ее. Словно это то, что можно запереть в шкафу подальше от любопытных глаз. С глаз долой, из сердца вон.

Но теперь мои глаза открылись.

Баланс магии всегда был неустойчивым. Он построен на обмене. Не только заклинания, но и вся система. А приливы и отливы силы направлены на тех, кто желает ею обладать. Но как только русалочка ступила на землю, забрав с собой свои силы, весы немного, но склонились снова к земле. Волна облегчения суши пронзила огнем мои кости. Однако кратковременная боль не имеет значения. Мне не требуется эта магия, чтобы жить.

А вот кому-то другому следует многого опасаться.

Я убираю нож – в моей пещере безопасно. Затем достаю книги заклинаний – подарки тети Хансы. По одной в каждом щупальце и по две в обеих руках. Я усаживаюсь на морское дно и листаю их. Тетя Ханса говорила мне, что магия всегда будет искать баланс. Теперь дверь наконец-то открылась. Возможно, я могу ускорить победу суши.

И в тот момент ближайший к пещере полип прочищает горло. Голос, который я забрала у русалочки, пронзает мой мир.

– Разве твои попытки сдержать Тёрхеда и так не обернулись катастрофой? Хочешь попробовать снова?

Я слегка вздрагиваю. За пятьдесят лет я привыкла к тишине. Анна. Она точно чувствует нарушение баланса. Хотя я и дала прежней подруге голос русалочки, нам еще предстоит поговорить о ее поступках: почему Анна это совершила и по какой причине я сделала то, что пришлось сделать ради спасения Ника. Но сейчас не время.

– Это другое, – отвечаю я. Мое заклятие изобилия было направлено на то, чтобы покончить с морским Тёрхедом и вернуть жизнь в сети наших рыбаков. Однако оно нарушило баланс. Это разозлило Урду. Сейчас мое желание полностью противоположно. – Нужно попробовать.

– Хорошо, – продолжает Анна. – Но ты не найдешь желаемого в тех книгах.

Я все равно переворачиваю страницу книги заклинаний. Словно восклицание, вдали раздается взрыв – достаточно сильный, чтобы сбить водовороты с осей; чтобы торфяники начали изрыгать воздух, а песок на морском дне всколыхнулся и поднялся в воду, а потом опустился на другое место. Мой лес полипов – как и Анна, брошенная и скованная магией тела, – изворачивается, шипит и извивается. Его потревожили.

Еще одна подводная мина – спрятанная в воде бомба, жаждущая пробить дыру в нужном корабле и превратить людей на нем в мертвецов.

На поверхности идет война. На суше и на море – даже в воздухе – люди собрались вместе под многочисленными флагами, чтобы убивать друг друга. Тут нет никакой магии, конечно же. Если бы на суше осталась хоть капля магии, возможно, эту войну и не начали бы. Но все же жажда власти – магической или нет – никогда не исчезнет. Как только мины и пули затихнут, границы изменятся. Появится новый вид силы. Снова нарушение баланса.

Анна хочет едко ответить:

– Эви, ты…

– Letta. – Я приказываю стоять. Что-то не так.

И тут, словно в ответ на внезапную тишину, в моем логове раздается звучный голос. Он отдается таким эхом, что у меня стучат зубы. Ветки моего леса полипов, толщиной с кость, сгибаются.

– Не может быть – великая морская ведьма разговаривает сама с собой?

Я замираю, когда он появляется в поле зрения. Сила и магия так и струятся с гостя ужасным потоком.

Морской царь.

Его волосы цвета снега в разгар зимы. Глаза кристально-голубые. Кожа светится избытком жизненных сил, цветущая и яркая. На его голове корона из жемчужин, мерцающих в черепах угрей. Их челюсти приоткрыты подобно букве V, а зубы острые. Мне никогда не доводилось лично видеть корону, но это само олицетворение жизни, смерти и силы. Напоминание о том, чего можно лишиться, – плоды чьего-то труда, которые отнимут, даже если обнажить клыки.

Морской царь улыбается. Эта улыбка яркая и смертоносная – как и стоило ожидать.

– Должно быть, становится одиноко сидеть тут, в тенях, одной.

Ему ли не знать. Не моя магия или воспоминания удерживают меня здесь, это сила царя. Он так боится того, что я могу сотворить, – хотя плавает передо мной, полный мощи. Это неестественно даже для магических существ.

У него есть слабость к нектару редкого цветка рикифьор – эликсира, который как сдерживает, так и усиливает магию. Сейчас, судя по виду короля, рикифьор попал в его кровь, кости и кожу. Нарушение ощутимого мной баланса связано с этим человеком. Он поглощает столько магии, сколько способно удержать его тело. Потом постоянно удваивает силу, потребляя рикифьор.