Наследница - [10]
И вот она держит в руках колоду Зоры. Картинки на этих картах отличались от тех, которые она видела на игральных картах в деревне или дома, в усадьбе. Кроме того, карты были сильно потрёпаны. Она спросила Зору, не пора ли приобрести новую колоду, чтобы заменить эти затёртые карты.
— Новую купить можно, — ответила девушка, — но нужно, чтобы карты привыкли к рукам хозяйки, а руки — к картам. Только после этого они смогут заговорить. А пока привыкают — снова обтреплются. Так зачем же их менять?
— Как это — заговорить? Разве карты умеют говорить? — недоверчиво переспросила Баська, осторожно трогая пальцем лежащие перед ней старые карты.
— Конечно. Я спрашиваю у них, о чём хочу узнать, потом раскладываю перед собой, и они мне отвечают.
— Как? Ты их вот просто так слышишь? — теперь к недоверию в голосе добавился испуг.
— Нет-нет, — улыбнулась Зора, — они не говорят, как мы, они просто показывают свой ответ. Вот ты читать умеешь?
— Пока нет. Но буквы знаю.
— Ну, вот. Карты — как буквы. Точнее — как слова. Каждая карта — слово. Я смотрю, какие «слова» передо мной, как они расположены, и читаю ответ на свой вопрос.
— На любой?
— На любой.
— А научиться этому можно?
— Конечно. Если хочешь, я научу тебя.
— Хочу. А потом, когда я научусь, мне можно будет денежки зарабатывать, как ты и другие женщины?
— Можно, но только сначала нужно вырасти, девочки не гадают на картах за деньги.
— А когда ты меня научишь?
— Начать можно сегодня, но сразу это не сделаешь, много времени нужно.
Эта наука давалась Баське легко. Память у неё была отличная, значения карт, раз попав в голову, оставались там навсегда. Немного удивляло и обескураживало необъятное количество сочетаний карт. Это запомнить было сложнее, но и тут хорошая память выручала её. Но вот когда дело дошло до раскладывания карт, их тасования неожиданно появились трудности. Зора учила её, как можно раскладывать карты так, чтобы они легли именно в том порядке, которого ожидает гадальщица. Это нужно было для того, чтобы иметь возможность в будущем зарабатывать гаданием себе на жизнь: ведь никто не хочет слышать предсказание несчастья или большой беды, всем хочется обещания удачи, счастья, пусть и с небольшими (непременно с небольшими!) проблемами или препятствиями. Для достижения такого «расклада под заказ» требовалась очень тонкая и чёткая работа пальцев. А пальцы-то как раз и не хотели слушаться. Когда нужно было сгибаться, они почему-то распрямлялись, а когда нужно было придерживать карты, роняли их или путали порядок. Теперь каждую свободную минуту Баська проводила с колодой в руках, так же как немного раньше не выпускала из рук нож. Просить у кого-то помощи или совета она не собиралась. Да и чем ей можно было помочь? Ведь другие пальцы не приставишь.
Как-то раз проходившая мимо старая цыганка заметила её мучения и недовольство собой. Постояв и, прищурившись, понаблюдав за девочкой, она подошла, погладила по голове и сказала:
— Давно пытаешься сладить с картами? Не получается?
— Нет. У меня пальцы не такие, как у всех цыганок, не хотят двигаться, как нужно.
— Не придумывай. Пальцы у всех одинаковые. Просто не привыкли ещё.
— А когда же привыкнут уже? Я всё пробую, пробую, а они не слушаются.
— А ты иди и поиграй с девочками в камушки.
Баська вскинула на неё удивлённые глаза:
— Зачем? Я уже не маленькая. Я хочу научиться раскладывать карты как Зора, как все цыганки. Зачем же мне в камушки играть?
— А ты погляди-ка на руки девочек: как ловко они подбрасывают и ловят камушки, как чётко работают их пальчики. Ты-то, «немаленькая», небось, и с десятого раза так не сможешь.
— А если смогу? — помолчав, спросила Баська.
— Вот когда с камушками справишься, тогда и за карты возьмёшься. Увидишь: легче будет, и всё у тебя получится.
Всё же Баська ещё несколько дней мучилась с картами сама. Но слова старой цыганки помнила постоянно и, наконец, решилась пойти к девочкам. Это было непросто для неё, ещё помнилась обида на насмешки и подколы. Всё же встреча состоялась. Баська подошла к трём девочкам примерно её возраста, играющим в камушки.
— Можно мне с вами?
Девочки, до этого весело щебетавшие и хихикавшие между собой, замолчали и посмотрели то ли удивлённо, то ли насторожённо.
— А ты разве умеешь? — спросила та, что постарше.
— Нет. А вы научите?
Девочки переглянулись.
— А что раньше не хотела с нами играть? Всё с мальчишками водилась, — с обидой сказала вторая. — Вот пусть они тебя и учат!
Баська промолчала, повернулась и пошла прочь… Ведь так и знала, что с девчонками дружить не стоит! Но в этот момент её догнала третья девочка. По росту самая маленькая, она была такая шустрая и острая на язык, что её побаивались даже мальчишки: может высмеять так, что потом до старости от какого-нибудь обидного прозвища не отделаешься.
— Постой, Баська, не обижайся. Пойдём, я научу тебя. А на девчонок ты не обращай внимания. Это они так, для порядка. Не со зла!
Последние слова она произнесла, глядя на двух своих подружек. Те вроде бы нехотя кивнули, мол, да, не со зла. Теперь сразу стало ясно, кто между ними заводила. Заводилу звали Асей. Она выделялась из всех девочек табора роскошными медного цвета волосами. Такой же рыжей была и её старшая сестра.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.