Наследница Магдалины - [36]

Пока промахнувшийся рыцарь еще не успел восстановить равновесие, Рауль решил атаковать вновь. Но два быстрых удара не причинили старому наемнику абсолютно никакого вреда. Красные круги поплыли перед глазами де Монвалана, и он решил удвоить свои усилия. Удача была на его стороне. Лошадь врага споткнулась, и он вылетел из седла, более не в состоянии уклоняться от ударов уставшей десницы Рауля. Пот заливал лицо, казалось, сердце сейчас выскочит из груди, а в ушах оглушающе стучала кровь. Рауль жадно глотнул воздуха. Рука, в которой он держал меч, стала горячей и нестерпимо болела, а та, в которой был щит, словно налилась свинцом. Но вновь пришпорив Фовеля, рыцарь поспешил в самую гущу схватки.

— За Безье! — взревел он, помня о том, что сейчас на кон поставлено все. — За Монвалан!

Когда он вновь пришел в себя, то увидел, что стоит посреди черного пепелища сожженного ячменного поля и держит в руке обнаженный и обагренный кровью меч. Все его доспехи покрывали черно-красные брызги, а шлем валялся на земле у ног. Фовеля со вспенившимися боками поили вместе с другими лошадьми в протекавшем поблизости ручье. Поле покрывали тела убитых, среди них несколько человек были из монваланского отряда. Рауль чувствовал, что валится с ног от усталости, но тем не менее уже стал ощущать боль от полученных порезов и ссадин.

Мертвый сержант лежал у его ног. Алый шелковый крест на его груди отражал дымчатый свет солнца. А чуть дальше, в поле, паре монваланских рыцарей удалось взять в плен одного из крестоносцев. Рауль попытался проглотить застрявший в горле комок, но во рту было так сухо, что он раскашлялся. Пошатываясь, Монвалан побрел к ручью. Прежде чем напиться, он положил свой меч на выгоревшую траву. От его вида Рауля чуть не стошнило, но он нашел в себе силы вычистить лезвие пучком ячменных колосьев. В Безье ему пришлось видеть хохочущих солдат, соревновавшихся в том, кто сильнее замарает себя кровью. В Безье окровавленный меч был символом чести, знаком воинов христовых, сражавшихся за благую цель.

Стянув с себя доспехи и кольчугу, Рауль опустил руки в чистый холодный поток, смочил разгоряченное лицо и полил водой взмокшие от пота волосы, затем не спеша выпил несколько пригоршней, помня о том, что в такую жару много пить не стоит. Вода влилась в его тело тяжелым холодом. Утерев рот, он взял под уздцы Фовеля и повел его через поле к пленному. Тот оказался отнюдь не молодым рыцарем. Ему было далеко за сорок. Седые усы и борода компенсировали довольно обширную плешь, венчавшую его голову. На нем был плащ в золотисто-алую клетку и довольно дорогой пояс, изукрашенный, словно золоченый пряник.

Расправив плечи и позабыв о своих ссадинах, Рауль решил разыграть роль полководца-победителя.

— О правилах чести и размерах выкупа вам известно. Так что не будем зря тратить время. Я просто хочу знать, кто вы? Откуда? И почему вторглись в мои пределы?

Рыцарь вытянулся по струнке.

— Я сеньор Жиро де Сен-Николя, командир разведывательного отряда Бургундской армии.

Раулю стало очевидно, что пленник явно оскорблен тем, что сдался такому юнцу. С другой стороны, рыцарь явно тревожился за свою дальнейшую судьбу, иначе зачем ему тогда поминать могущественную Бургунь.

— Так по какому праву ты вторгся в мои земли и напал на мой дозор, словно разбойник с большой дороги? — с равнодушным видом спросил Рауль. — Ведь я вассал графа Раймона Тулузского, а не Тренсеваля.

— У меня был приказ, — сухо процедил Жиро. На его лысине сверкали крупные капли пота.

— От кого, бургундец?

— Вы в списке непокорных южных дворян, составленном нашим главнокомандующим Симоном де Монфором. Говорят, сударь, что вы изменили нашему святому делу в Безье и помогли бежать оттуда опасным еретикам. А для достижения своих гнусных целей вы убивали христовых воинов.

Рауль заиграл желваками.

— Скольким катарам де Монфор разрешил выйти за ворота Каркассона в обмен на золото и имущество? Уж точно, это была не та жалкая дюжина спасенных мною.

Пленник пожал плечами:

— Просто я повторяю то, что про вас говорят.

— И из-за этого ты ехал в такую даль? — изобразил чрезвычайное удивление Рауль. У Жиро было явно мало людей, чтобы представлять хоть какую-то угрозу для Монваланского замка. К тому же трудно было представить, чтобы великий граф Бургундский сидел у стен убогой крепостенки, когда более крупные города оставались непокоренными. — Вы что, Жиро, и впрямь считаете, что Монвалан достоин такого внимания?

— Просто мы двигались на север и решили по пути пополнить наши запасы фуража и продовольствия.

— На север?

— С самого начала было ясно, что граф наш вернется домой, как только катаров хорошенько проучат.

— Урок-то они получили, да только вот выводы из него сделали не совсем такие, какие бы вам хотелось, — с рассеянным видом промолвил Рауль.

«Интересно, — думал он про себя. — Неужели герцог Бургундский и впрямь решил покинуть поле боя. Значит, началось. Великая северная армия собиралась провести зиму дома».

— Ничего, господин де Монфор продолжает крестовый поход, и вы, сударь, ничего не добьетесь, если решите обнажить против него меч, — заметил вслух северный рыцарь, словно читая мысли Рауля.