Наследие Владимира Соловьева [заметки]
1
Доклад на Международном Юбилейном Конгрессе памяти Владимира Соловьева. Москва, август 2000 г.
2
С. Л. Франк. Духовное наследие Владимира Соловьева // Вестник РХД. 1977, №121. С.173-181.
3
А. Блок. Рыцарь–монах // Сборник первый. О Владимире Соловьеве. М., 1911. С.97, 96. (Курсив автора).
4
Он же. Владимир Соловьев и наши дни. // Собр. соч. в 8 тт. Т.6. М. –Л., 1962. С. 155.
5
С. М. Соловьев. Биографический очерк // Вл. Соловьев. Стихотворения. Изд. 7. Пг., 1921. С.48.
6
С. Л. Франк. Цит. соч. С.176.
7
Е. Н. Трубецкой. Миросозерцание Вл. С.Соловьева. Т.1. М., б. г. С.357.
8
См.: С. М.Лукьянов. О Вл. С.Соловьеве в его молодые годы. Материалы к биографии. Кн.2. Изд. 2. М., 1990. С.309. (1–я публ. воспоминаний В. А. Пыпиной–Ляцкой – 1914 г.).
9
С. М. Соловьев. Жизнь и творческая эволюция Владимира Соловьева. Брюссель 1977. С.358.
10
Вл. С.Соловьев. Письмо к С. А. Толстой от 27 апреля 1877 г. // Письма Вл. С.Соловьева. Т.2. СПб., 1909. С.200.
11
Одним из первых это отчетливо и резко выразил Флоровский, еще до своего священства и «Путей русского богословия»: «Церковной Софии Соловьев вовсе не знал: он знал Софию по Бему и бемистам, по Валентину и Каббале. И эта софиология – еретическая и отреченная… у Соловьева всё лишнее, а с тем вместе главного нет вовсе» (Письмо к о. Сергию Булгакову от 22 июля (4 августа) 1926 г. // Символ (Париж). 1993, №29. С.205-206. Курсив автора).
12
Вл. С.Соловьев. Три характеристики // Собр. соч. в 8 тт. СПб., б. г. Т.8. С.418.
13
Он же. Письмо к Н. Н. Страхову от 8 декабря 1888 г. // Письма Вл. С.Соловьева. Под ред. Э. Л.Радлова Т.1. СПб., 1908. С.56.
14
H. Dahm. Grundzüge russischen Denkens. München, 1979. S.33.
15
Е. И. Боратынская. См.: С. М.Лукьянов. Цит. соч. Кн.3. Вып. 2. М., 1990. С.25, 27.
16
См.: С. М.Лукьянов. Цит. соч. С.65.
17
Вл. С.Соловьев. Скромное пророчество // Он же. Стихотворения. Изд. 7. М., 1921. С.105.
18
Он же. Письмо к Е. Тавернье, май–июнь 1896 г. // Вл. Соловьев. Письма. Под ред. Э. Л.Радлова. Пб., 1923. С.221-222.
19
Можно заметить, что в этот набор сближений Соловьев не включил католиков Сузо и Баадера – т. е. именно ту ветвь софийной мистики, которая развивалась в пределах католичества. Напомним и собственное его свидетельство – Лопатину он сказал однажды: «Меня считают католиком, а между тем я гораздо более протестант, чем католик». (Л. М.Лопатин. Памяти Вл. С.Соловьева. Вопросы философии и психологии. 1910, № 5, кн. 105. С.635. Цит. по: А. Ф. Лосев. Владимир Соловьев и его время. М., 1990. С.398).
20
Событие перехода Соловьева в католичество по сей день остается смутным во многих существенных деталях, начиная от совершенного при переходе обряда. Обычный акт перехода включает произнесение переходящим текста с осуждением своей прежней веры и отречением от нее; и если Соловьев прошел именно данный акт, нет никаких оснований говорить о сохранении им прежней принадлежности к православию. Однако, по ряду сообщений, обычный обряд был в данном случае изменен, причем по одним свидетельствам (М. Гаврилов, на основании текстов еп. д’Эрбиньи и кард. Рамполлы), исполненный чин был составлен лично папой Львом XIII–м, а по другим (рассказ Л. В. Ивановой о принятии католичества Вяч. Ивановым) имелось и “заявление”, написанное самим Соловьевым. Согласно сообщению М. Гаврилова, после прочтения Тридентского символа веры Соловьев заявил: “Я принадлежу к истинной Православной Церкви, ибо именно для того, чтобы в неповрежденности исповедовать истинное Православие, я, не будучи латинянином, признаю Рим центром вселенского христианства”. Неизвестно, есть ли данная фраза то самое заявление Соловьева, что желал повторить при своем переходе в католичество Вяч. Иванов. Но так или иначе, оба философа все же прошли, видимо, идентичный обряд, и различие лишь в том, что Соловьев его скрыл. В результате обряда Иванов стал католиком в обычном и полном смысле, оставшись при этом православным в неком субъективном смысле, в собственном мнении. Логика вещей говорит, что в том же положении оказался и Соловьев – но заключить это с достоверностью без дополнительных сведений невозможно. Как сообщает М. Гаврилов, “дело о присоединении Соловьева к католичеству хранится в архивах Ватикана”. Несомненно, это – важнейший из известных неопубликованных материалов, связанных с Соловьевым, и надо надеяться, что «дело» будет наконец обнародовано. (См.: М. Н.Гаврилов, О. И. В. С.Соловьев и католичество // Вл. Соловьев. Русская идея. Изд. “Жизнь с Богом”, Брюссель 1964. Л. Иванова. Воспоминания. Книга об отце. М.1992. С.196.)
21
Вл. С.Соловьев. Письмо к В. Л. Величко от 20 апреля 1895 г. // Письма Вл. С.Соловьева. Т.1. С.223-224.
22
Он же. Письмо к Е. Г. Волконской (декабрь 1896 или январь 1897 г.). См.: М. Н.Гаврилов, О. И. Был ли Вл. Соловьев католиком или православным? // Символ (Париж). 1999, №41. С.315.
23
Ср. свидетельство современного историка: «В 1890–х гг. в Петербурге из кружка последователей философа В. С. Соловьева… начала возникать община русских католиков восточного обряда». (М. Шкаровский. Русские католики в Санкт–Петербурге (Ленинграде) // Символ (Париж). 1997, №38. С.83).
24
П. М. Волконский. Краткий очерк организации русской католической церкви в России. Львов, 1930. Цит. по: // Символ (Париж). 1997, №38. С.146.
25
М. Н. Мартынов, О. И. Цит. соч. С.2.
26
В. В. Зеньковский. История русской философии. Т.2. Париж, 1950. С.18.
27
А. Ф. Лосев. Цит. соч. С.391.
28
Вл. С.Соловьев. Оправдание добра // Собр. соч. в 8 тт. Т.7. С. 85-87.
29
Э. Левинас. Время и другой. СПб., 1998. С.76.
30
Вл. С.Соловьев. Оправдание добра. Цит. изд. С.78.
31
С. Л. Франк. Цит. соч. С.179.
32
А. Блок. Владимир Соловьев и наши дни. С.159.
Самый чистый и самый благородный из великих людей новой русской истории.- П.А. Флоренский Колумбом, открывшим Россию, называли Хомякова. К. Бестужев-Рюмин сказал: "Да, у нас в умственной сфере равны с ним только Ломоносов и Пушкин. Мы же берем для себя великой целью слова А.С. Хомякова: "Для России возможна только одна задача - сделаться самым христианским из человеческих обществ".Источник: Библиотека "Института Сенергийной Антрополгии" (http://synergia-isa.ru/?page_id=4301#H)
Из истории отечественной философской мыслиОт редакции. Мы продолжаем рубрику «Из истории отечественной философской мысли» подборкой, посвященной творчеству известного историка и философа Л. П. Карсавина. К сожалению, имя этого мыслителя почти забыто, его идеи, тесно связанные с религиозно-философской традицией обсуждения важнейших проблем человеческой свободы, пониманием личности и истории, сути общественных преобразований, практически не анализировались в нашей литературе. Рукописи Карсавина «Жозеф де Местр», публикуемой впервые, до сих пор лежавшей в архиве, предпослана статья С.
С. С. Хоружий. После перерыва. Пути русской философии. Здесь только первая часть — О пройденном: вокруг всеединстваИсточник: http://www.synergia-isa.ru.
Сообщение на расширенном заседании Московско-петербургского философского клуба 7 февраля 2009 годаИсточник: Библиотека "Института Сенергийной Антрополгии" (http://synergia-isa.ru/?page_id=4301#H)
Заметки к онтологии виртуальностиИсточник: Библиотека "Института Сенергийной Антрополгии" http://synergia-isa.ru/?page_id=4301#H)
Источник: Библиотека "Института Сенергийной Антрополгии" http://synergia-isa.ru/?page_id=4301#H)
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.
В монографии раскрыты научные и философские основания ноосферного прорыва России в свое будущее в XXI веке. Позитивная футурология предполагает концепцию ноосферной стратегии развития России, которая позволит ей избежать экологической гибели и позиционировать ноосферную модель избавления человечества от исчезновения в XXI веке. Книга адресована широкому кругу интеллектуальных читателей, небезразличных к судьбам России, человеческого разума и человечества. Основная идейная линия произведения восходит к учению В.И.