Наследие Рипера - [24]

Но что самое важное, она бы, черт побери, не спорила со мной. Софи была слишком остра на язык.

— Ух ты, тут так красиво, — восхитилась Софи, что заставило меня застыть внизу лестницы.

Я смотрел на нее, пытаясь отыскать на ее лице признаки недавней печали. Но она широко улыбалась, по-настоящему чем-то взбудораженная. Проклятье, настроение у женщин меняется так быстро, что мужчины не могут даже попытаться уследить за этим.

— Невероятно. Как тебе удалось так быстро все подготовить?

Я моргнул, затем оглянулся, шокированный увиденным.

Что за черт?

Когда я уезжал сегодня утром, это место было чистым. Не потому что я тут убирался, конечно, а потому что одна девица из клабхауса сделала тут уборку пару недель назад по некоторым причинам. Вообще-то, пытаясь заарканить меня в свои старики. Я трахнул ее и выгнал из дома, потому что я лучше сдохну, чем позволю одной из этих сучек вонзить в меня свои когти.

Сейчас это место не было чистым. Оно, бл*дь, просто сверкало.

Эта комната была задумана, как гостиная с маленькой кухней, встроенной в заднюю стену по причинам, которые мне никогда не были интересны. От кухни тянулся короткий коридор к спальням, ванной и кладовой. Одна из спален служила хранилищем, в другой иногда ночевали мои друзья. И никогда это место не выглядело или ощущалось, как дом.

Кто-то пришел и все исправил.

Уютные ворсистые покрывала были наброшены на диваны, а спиралевидный коврик полный ярких красок был положен в центре бежевого ковра. На кофейном столике находились свежие цветы, как раз напротив стеклянной стены, выходящей на долину. Французские двери выходили на маленькое патио, располагающееся под крышей балкона. В патио стояли два шезлонга, заброшенные большими мягкими подушками, в ожидании, чтобы на них кто-нибудь сел, с двух сторон патио также нависали корзины с цветами.

Утром их здесь не было.

На круглом столе рядом с кухней, покрытым скатертью в голубую клетку, было еще больше свежих цветов. Чертов таинственный стол, потому что у меня не было ни единой мысли, как он тут оказался. Даже окна выглядели по-другому. Я посмотрел на них внимательнее и понял, что на них новые жалюзи и длинные тонкие занавески.

А потом я увидел телевизор. Он стоял на чем-то, что напоминало старомодный деревянный радиоприемник, который, должен заметить, выглядел довольно круто. Телевизор был небольшим, но достаточного размера для этого помещения. Софи помчалась по коридору, ее грусть была забыта. Я понял ее внезапное счастье, ведь сейчас подвал выглядел гораздо более уютным и гостеприимным, чем мое жилище наверху.

— Ругер, я не могу в это поверить! — ее голос донесся из одной из комнат.

Я вошел и увидел детскую кровать, шкаф и полки для книг, все собранное и готовое к проживанию, на кровати лежали покрывало с рисунком мотоцикла и такие же подушки. Стены были выкрашены светло-голубой краской, а по окантовке у потолка были нарисованы небольшие картинки, подходящие под покрывало. На одной из стен было большое черное пространство, белой краской на нем были написаны слова «Комната Ноа».

— Ноа влюбится в это место. Спасибо тебе большое!

Софи бросилась на меня. Я на автомате обнял ее руками, до жути смущенный ситуацией. Черт, она ощущалась очень хорошо. Мой член дернулся, жаждущий внимания, и я вдохнул запах ее волос, представляя, каково было бы запустить в них пальцы, когда она отсасывала бы мне.

Софи замерла, очевидно, почувствовав мой твердый член, и попыталась отстраниться. Я скользнул руками вниз к ее попке, тесно прижимаясь к ней и изучая ее лицо. Ее сиськи были прижаты к моей груди, и я почувствовал, как затвердели ее соски. Она хотела этого так же сильно, как и я. Черт, у нее были большие мягкие розовые губы.

Я хотел укусить их.

— Мам! — позвал Ноа. — Мам, ты где? Я не могу поверить, тут есть ручей и небольшой бассейн, в котором можно играть. И у Ругера есть квадроцикл. Хос сказал, что они как-нибудь прокатят нас!

Я отскочил от Софи.

— Мы не можем этого делать, — прошептала она, глядя на меня широко распахнутыми глазами. — Это против правил.

— Да, ты права, — согласился я, вся ситуация была чертовски неловкой.

Мы играли в эту игру четыре года, притворяясь, что другого просто не существует. И это было правильно. Иногда мы так хорошо в нее играли, что я почти мог в это поверить. Именно это было нужно от нас моему племяннику, а не чертова единственная ночь, способная все разрушить.

Я мог поиметь любую женщину в любое время, но у Ноа только одна мать.

Пацан вбежал в комнату и остановился, его глаза расширились, когда он увидел все это.

— Это моя комната? — спросил он.

— Э, да, — ответил я. — Вроде того. Что думаешь?

— Круто! У меня никогда не было такой комнаты. Мам, ты должна увидеть двор!

И он снова убежал. Тут в дверном проеме показалась голова Хоса с самодовольной ухмылкой на лице.

— Мило, не правда ли?

— Нам надо поговорить, — сказал я ему, указав подбородком в сторону гостиной.

Софи воспользовалась возможностью, чтобы юркнуть за дверь и исследовать вторую спальню.

Хос кивнул, и я последовал за ним.

— Какого хрена здесь произошло? — спросил я, стараясь говорить тихо.