Наследие предков - [83]

— Это хорошо, что в укромном! Но их как можно скорее нужно будет откопать и доставить нам сюда. Я распоряжусь.

Полковник обернулся к стоящему за спиной оперативнику Зарубину и что-то коротко шепнул на ухо, после чего офицер юркнул за дверь.

— На этом беседу мы прервем. Прошу вас сейчас с моими людьми выехать к себе в Тленск и передать им все материалы.

Через полчаса черный тонированный внедорожник, набитый вооруженными людьми, мчал перепуганного батюшку в родной городок. Отец Серафим и не подозревал, что дорога из столицы может оказаться такой недолгой. Приехав на место, батюшка кряхтя выбрался из зловещей машины, перекрестился, глядя на храм, и вдруг заметно напрягся, вглядываясь в темноту. Прибывшие вместе со священником эфэсбэшники вышли из внедорожника и начали обходить периметр храма.

— Кошки нет. Странно, она меня всегда встречает! — словно ребенок, проскулил священник, глядя в глаза крепкому стриженому сотруднику в черной кожаной куртке с автоматом в руках. В ту же секунду крепыш молниеносно толкнул священника в грудь и сам грохнулся на него в весеннюю грязь, а из темноты зашуршали звуки выстрелов бесшумных автоматов, высекая пулями фонтаны искр на металлической обшивке сторожки.

— Отползай за угол! — прошипел спаситель, но в следующий момент справа от них раздался оглушительный взрыв гранаты, прервав процесс осознания действительности у двоих лежащих в апрельских жиже мужчин.

Остальные прибывшие сотрудники отдела «Зет» попали под шквальный перекрестный огонь и практически моментально погибли.

Полковник Субботин с момента отъезда священника в сопровождении оперуполномоченного Зарубина, Мерина и еще двух спецназовцев не находил себе места. Когда на звонок не ответил опер Зарубин, полковник Субботин напрягся и связался с командиром спецподразделения отдела «Зет» подполковником Хамсутдиновым, отдав распоряжение поднимать по тревоге весь личный состав отряда.

Глава 10. Consummatum est 5

В свете фар милицейских «УАЗиков» тленский кафедральный собор, как часто отец Серафим именовал местный храм, более напоминающий часовенку, выглядел еще более серо и уныло, чем днем. С задней стороны храма грязную жижу то и дело перемешивали колеса вновь подъезжающих авто, а так как выйти без резиновых сапог было просто невозможно, машины пробовали попытки разворота и окончательно увязали в грязи. Атмосфера возле храма из-за матерных возгласов и проклятий была под стать черной жиже внизу — при соприкосновении с ней можно было запачкаться не меньше. Местных милиционеров и сотрудников следственного комитета начали оттеснять от места происшествия прибывающие толпами эфэсбэшники. Они сильно негодовали, что на месте боестолкновения отпечатки подошв обуви, стреляные гильзы и прочие улики нещадно уничтожались местными похмельными стражами порядка, праздношатающимися по месту преступления, как по базарной площади, и втаптывающими в грязь последние скудные улики.

Микроавтобус с Субботиным, Семёнычем и Диной подъехал со стороны паперти. Полковники с фонарями подошли к месту последнего боя спецназовцев. Что-либо различить в такой грязи, да еще и ночью, было проблематично. Тело опера Зарубина лежало на одном из бойцов ничком. На грязной кожаной куртке было множество окровавленных отверстий. Головы у всех трупов были простреляны. Еще одного спецназовца нашли с тыльной части здания. Пробравшись к подсобным помещениям, Семёныч первым окликнул Ису, сидевшего на корточках возле тела старшего лейтенанта Меренкова. Тот устало приподнялся и посмотрел на приближающихся к нему полковников. Из глаз чеченца ручьями текли слезы.

Полковник Субботин наклонился над изорванным осколками гранаты телом и сказал:

— Семёныч, их всех добивали очередями в голову, кроме Володьки. После гранаты, видно, не посчитали необходимым добивать. Грамотно организованная засада, нечего сказать. Работали профи.

— Я заметил, Саш. Смотри, отсюда тело тянули, след четкий остался, — полковник фонарем обозначил длинные глубокие борозды в грязи, оставшиеся от каблуков сапог местного настоятеля.

— Володя прикрыл собой отца Серафима от взрыва. Священник, скорее всего, остался жив, — через несколько минут подытожила Дина, осмотревшая территорию вокруг.

— Документы! — полковник Субботин вскочил и, шлепая легкими туфлями по хлюпающей жиже, бросился в подсобные помещения. Следуя его примеру, презрев превратности местности, побежали остальные.

В сторожке была открыта дверца в погреб, рядом на дощатом полу везде была раскидана земля.

— Явно здесь под полом рыли! — Семёныч сунулся с фонариком вниз и отпрянул.

— Он здесь, — тихо сказал ветеран разведки, пропуская полковника Субботина.

В свете фонарей крохотный погребок сторожки показал ужасающее содержимое: на земле лежало окровавленное тело отца Серафима с выдавленными глазами, без ушей и передних зубов. Пальцы на руках частично отсутствовали.

— Уроды! Зачем это надо было делать?! — возглас непонимания вырвался даже у много повидавшей следовательницы.

— Это, Дина, экспресс-метод допроса пленного. В ход идут самые устрашающие и болезненные приемы. Сначала режут пальцы по одному, потом выдирают плоскогубцами зубы. Если это не помогает, ковыряют гениталии, слуховые проходы и глаза, — безэмоционально констатировал Семёныч. При подобном усердии трудно удержать секрет в себе. А батюшка, видать, идейный был. Таких, как он, в тридцатые годы по кускам резали и живьем сжигали, а они не отрекались.