Наследие кельтов. Древняя традиция в Ирландии и Уэльсе - [67]

соотносились соответственно со жречеством и военной знатью, а сезон дождей — с

простым народом. Однако мы не располагаем данными о существовании анологичной

систематизации в кельтских странах, и инверсии, о которых мы говорили выше, лишают

гипотетические построения всякого смысла. Близость сверхъестественного элемента

ночью и зимой предполагает корреляцию этих двух периодов, а равно и юга с Иным

миром. Опять-таки Иной мир изображается как страна вечного лета, особенно когда на

земле царит зима.

Учитывая несовпадения между двухчастной и четырехчастной концепциями срединной

области и ее центров, остается лишь повторить, что сосуществование противоречивых

космологических систем характерно не только для кельтской традиции.

4

Столицы областей Ирландии имеют с центром много общих черт. Почти все они

располагались на естественных холмах или хотя бы на искусственных насыпях. И все

были местами погребения, что роднит их, скорее, с нашими церквами, нежели с

дворцами. Подобно церквам, они посвящались памяти их основателей, которые, как

обычно считалось, были в них погребены. Применительно к ирландской традиции

уместно говорить не столько об основателях, сколько об основательницах, поскольку в

основном это были женщины. В центре страны такой женщиной-покровительницей

оказывается в Уснехе — Эриу, в Таре — Tea, в Тайльтиу — Тайльтиу, а в Тлахтге —

колдунья Тлахтга. Сама Эмайн Маха, столица Ульстера была основана богиней войны

Махой, Наас был местом погребения Наас, жены Луга в то время как Круахан столица

Коннахта по преданию назван так в честь Круахи, служанки сопровождавшей Этайн когда

та была похищена Мидиром из Племени богини Дану. Имена и подвиги женщин

фигурируют также в повестях о менее известных местах, таких, как Кармун в Лейнстере,

о котором ниже мы поговорим подробнее. А пока, продолжая аналогию с церквами,

можно сказать, что большинство ирландских центров были своего рода «храмами

богинь», подобно религиозным центрам поздней Галлии.

В большинстве случаев женщины-основательницы, вроде Кессар, которая первой

прибыла в Ирландию, жили недолго и умирали безвременно. Так у Тальтиу разорвалось

сердце, когда она расчищала долину, получившую впоследсгвии ее имя, Кармун умерла в

изгнании от тоски, и «смерть явилась к ней в облике весьма непотребном». Маха умерла,

подарив жизнь двум близнецам, после того как ее, беременную, заставили соревноваться

в беге с конями короля. Талахтга была похищена тремя сыновьями Симона Мага, но

сумела впоследствии убежать от них, на холме, который носит теперь ее имя, она

произвела на свет тройню и умерла, и там, где было найдено ее тело, позднее построили

крепость. У ирландцев до сих пор бытует поверье, что тем, кто умер жестокой и

насильственной смертью, нет покоя и в могиле, а во многих регионах мира люди

особенно боятся покойниц, умерших во время родов, и их могил. Кельты разделяли этот

страх, о чем свидетельствует тот факт, что таких покойниц даже запрещалось хоронить

на кладбищах, основанных некоторыми кельтскими святыми. Подобные соображения

сближали места, о которых у нас идет речь, с миром сверхъестественного, священного,

придавая особую значимость словам и ритуальным действиям, там совершаемым.

Собрания, сходные с торжественными ассамблеями, происходившими в крупных

центрах Мита, устраивались и в столицах других областей и в ряде других, меньших

центров Ирландии, и, судя по их известным датам, проводились они в священные дни.

Народные обычаи, связанные с Самайном, Бельтаном и Лугназадом, являются, таким

образом, упрощенными версиями ритуала, который обеспечивал благополучие обществу

в целом и в давние времена требовал непременного присутствия королей, придворных и

представителей всех других классов. Пренебрежение этими собраниями было чревато

ужасными последствиями «Тот из уладов, кто в канун праздника не придет в Эмайн Маху,

теряет разум, и уже на следующий день быть ему погребенным в могиле, под кургаом и

могильной плитой». В одной средневековой рукописи сохранились стихи, описывающие

такое собрание, а именно собрание в Кармуне, которое происходило в честь праздника

Лугназад. Сопоставление со скудными свидетельствами об иных собраниях позволяет

сделать вывод, что все они происходили примерно одинаково. Устраивая в день Лугназада

большой пир, лейнстерцы верили, что обеспечивают себе богатый урожай и обилие

молока и будут избавлены от вторжений, что суд будет праведным, в домах воцарится

благоденствие, земля подарит богатые плоды, а в реках, озерах и заливах не переведется

рыба

Если пренебречь этим пиром,

Придут недуги, слабость и ранняя седина,

Король лишится радости и силы,

Гостеприимства и искренности.