Наследие - [8]

Фаун вытаращила на них глаза.

– Не думаю, что так перевозят отрубленные головы, но издали очень похоже. Неудивительно, что вас считают людоедами.

Даг рассмеялся, оглянувшись на удаляющийся караван.

– Знаешь, а ведь ты права! Это, любовь моя, кидальники, которые отвозят на зимнее хранение. Сейчас как раз их сезон. В конце лета долг каждого Стража Озера – наесться до отвала свежих кидальников. Ты еще все о них узнаешь.

По его тону Фаун не смогла понять, было ли это угрозой или обещанием, но ей приятно было видеть лукавую улыбку Дага.

– Я рассчитываю узнать все обо всем.

Даг тепло и ободряюще кивнул ей и снова направил коня вперед. Фаун гадала, когда же она наконец увидит шатры – и особенно шатер Дага.

Яркие солнечные блики на воде, которые не скрывала редкая поросль деревьев – росли здесь в основном карии, – говорили о близости берега. Фаун привстала на стременах, пытаясь разглядеть озеро.

– Хижины! – удивленно воскликнула она.

– Шатры, – поправил ее Даг.

– Хижины с навесами… – Фаун жадно рассматривала приближающиеся строения. К берегу озера теснилось с полдюжины бревенчатых домов; в большинстве, судя по трубам из дикого камня, имелись единственные очаги, хотя, возможно, и выходящие на две стороны. Окон было немного, а дверей не имелось вовсе: одна стена у домов отсутствовала, замененная широким навесом из шкур на шестах, так что образовывалось что-то вроде длинной галереи. Фаун заметила внутри несколько движущихся фигур; какая-то женщина в юбке пересекала двор, держа за руку только начинающего ходить малыша. Может быть, штаны носят только женщины-дозорные?

– Если в доме нет одной стены, это шатер, а не постоянно существующее здание, и поэтому его не нужно сжигать каждые десять лет. – Даг говорил так, словно отвечает выученный наизусть урок.

Фаун изумленно сморщила нос.

– Как это?

– Ты можешь считать это религиозным верованием, хотя обычно на этот счет идут споры. В теории Стражам Озера не полагается строить постоянные здания. Города представляют собой мишени, так же как и фермы. Мишенью является все большое и тяжелое или настолько для тебя ценное, что ты не можешь бросить это и бежать, если приходится. Фермеры защищают свой дом ценой жизни, Стражи Озера отступают и перегруппировываются. То есть так было бы, если бы мы жили в теории, а не на острове Двух Мостов. На деле при каждом десятилетнем Освящении сжигаются только те постройки, до которых добрались термиты. Некоторые зануды предрекают тяжкие наказания за подобное вероотступничество. Мой опыт говорит, что тяжкие наказания выпадают нам сами по себе, независимо от вероотступничества, так что я не особенно об этом беспокоюсь.

Фаун покачала головой.

«Может быть, мне предстоит усвоить больше, чем я думала».

Они с Дагом миновали еще несколько групп таких же строений. У каждого из них имелся причал, выступающий в воды озера, или плот, привязанный к шесту на берегу; у одного из таких причалов Фаун заметила странную лодку, длинную и узкую. Из труб поднимался дым, на веревках совсем по-домашнему сушилось белье. На солнечных участках виднелись огороды, по границам расчищенных полей росли фруктовые деревья, между которыми были расставлены ульи.

– Сколько же Стражей Озера живет на этом острове?

– В разгар лета около трех тысяч. Есть еще две группы островов, слишком удаленные отсюда, чтобы острова можно было соединить мостами; на них живут еще тысячи четыре Стражей Озера. Если мы хотим их посетить, можно или проплыть две мили на лодке, или проехать по берегу двадцать миль. Еще около тысячи человек присматривают за Медвежьим Бродом, так же как тысяча человек остается на зиму тут. Лагерь Хикори – один из самых больших в Олеане. Наш успех заключает в себе и наказание: мы несем дозор на самой большой территории и посылаем по обмену в другие лагеря вдвое больше дозорных, чем получаем сами. – В голосе Дага прозвучала гордость, хотя последние слова скорее можно было бы принять за жалобу, чем за хвастовство. Даг показал на что-то впереди, чего Фаун еще не видела, и жестом велел ей съехать с дороги, направив на обочину и Копперхеда.

Под звон сбруи и стук копыт мимо них колонной по двое проехал отряд – очень похожий на тот, который Фаун впервые увидела у дома с колодцем, что теперь начинало ей казаться событием какой-то прошлой жизни. Эти дозорные выглядели свежими и отдохнувшими и необычно опрятными, так что Фаун предположила, что они еще только направляются в тот округ, который должны объезжать в поисках своей кошмарной добычи. Большинство воинов узнали Дага и принялись выкрикивать удивленные приветствия; поскольку поводья были обмотаны вокруг крюка, а другая рука Дага лежала на перевязи, он не мог помахать им в ответ, но кивнул и улыбнулся. Отряд не задержался, но многие дозорные повернулись в седлах и еще долго глазели на странную пару.

– Ребята Бари, – сказал Даг, глядя им вслед. – Двадцать два человека.

Так он их пересчитал?

– Двадцать два – это хорошо или плохо?

– Для этого времени года совсем не плохо. Сезон сейчас горячий. – Даг дернул за поводья, и они снова выехали на дорогу.

Фаун снова принялась размышлять о том, какой окажется ее жизнь, зависящая от жизни Дага. На ферме супруги могли работать вместе или порознь, и какими бы долгими и тяжелыми ни были труды, они все равно трижды в день встречались за столом и каждую ночь спали вместе. Даг не смог бы, конечно, брать ее в дозор. Так что ей предстояло оставаться здесь, и их долгие и пугающие разлуки перемежались бы короткими встречами, по крайней мере до тех пор, пока Даг не сделается слишком стар для несения воинской службы или слишком изранен. Или вообще не вернется… Фаун отказалась задерживаться на такой мысли. Если ей придется оставаться с этими людьми в отсутствие Дага, лучше постараться приладиться к ним. Трудолюбивые руки нужны всегда и везде; наверняка ей удастся найти себе место.